Я ВПЕРВЫЕ встретился с Махмудом Аббасом в Тунисе в начале 1983 года.

Я знал, что он отвечает за израильский сектор в руководстве ООП. Об этом мне сказали делегаты ООП Саид Наммами и Иссам Сартави, с которыми я был в постоянном контакте с 1974 года. Но при моей первой встрече с Ясиром Арафатом в осажденном Бейруте его не было.

Я прибыл в Тунис вместе с генералом Матти Пеледом и Яаковом Арноном в составе официальной делегации основанного в 1975 году Израильского совета по налаживанию израильско-палестинского мира. До встречи с самим Арафатом нам предложили встретиться с Абу Мазеном (как называли Аббаса) и обсудить с ним наши идеи, чтобы представить Арафату согласованное подробное предложение. Такой порядок соблюдался и на многих дальнейших встречах.

Абу Мазен очень отличался от Арафата. Арафат был феерический внезапный экстраверт. Абу Мазен – довольно замкнутый, осторожный и тщательный интроверт. По первому впечатлению, он показался мне директором школы.

Когда Арафат был убит (как я полагаю), у него были два очевидных преемника: Абу Мазен и Фарук Каддуми. Оба они принадлежали к поколению основателей ООП. Каддуми придерживался гораздо более бескомпромиссной позиции: он не верил, что с Израилем можно будет когда-нибудь заключить мир и восхищался сирийским режимом Хафеза аль-Асада. Руководство ООП выбрало Аббаса.

КОГДА Аббас пришел к "власти" (в кавычках) – он оказался в почти невозможной ситуации.

Арафат принял статус Палестинской администрации в условиях израильской оккупации как расчетливый риск.

Прежде всего, он поверил Ицхаку Рабину (как и мы все, и как я посоветовал ему). Мы все верили, что Рабин был близок к принятию палестинского государства рядом с Израилем. Через пять лет Государство Палестина должно было стать состоявшимся фактом. Никто не мог предвидеть убийства Рабина, трусости Шимона Переса и возвышения Биньямина Нетаньяху.

Еще до этого Рабин уступил нажиму своих "глав безопасности" и отказался от принципиальных частей Ословского соглашения, таких как создание свободных переходов между Западным берегом и полосой Газы.

Абу Мазен оказался в сложившейся ситуации: Рабин убит, Ословское соглашение стало тенью самого себя, оккупация продолжается, поселенчество идет полным ходом.

C самого начала перед ним стояли безнадежные задачи: сомнительная автономия в условиях оккупации. В соответствии с ословскими условиями, которые должны были оставаться в силе не более пяти лет, большая часть Западного берега (зона "С") оставалась под полным израильским контролем, а израильская армия имела также право проводить операции в двух других зонах: "A" и "B". Дополнительный отвод израильских сил, предусмотренный соглашениями, никогда не был осуществлен.

Проведенные при таких обстоятельствах палестинские выборы завершились победой ХАМАСа, чему способствовала конкуренция между кандидатами от Фатха. Когда Израиль и США не допустили перехода власти к ХАМАСу, он силой овладел полосой Газы. Израильское руководство ликовало: древний римский девиз "Разделяй и властвуй!" вполне отвечал его целям.

После этого все израильские правительства делали всё, что было в их силах, чтобы удержать Аббаса у "власти", при этом отводя ему роль пешки. Палестинская администрация, которую первоначально рассматривали как эмбрион палестинского государства, была лишена реальной власти. Ариэль Шарон называл Абу Мазена "ощипанным цыпленком".

ЧТОБЫ понять чрезвычайную опасность положения Абу Мазена, достаточно вспомнить недавний исторический прецедент "автономии" в условиях оккупации: Виши.

Летом 1940 года, когда Германия овладела северной Францией и заняла Париж, Франция капитулировала. Она была разделена две части: северную, включавшую Париж, которая оставалась под полной германской оккупацией, и южную, которой была предоставлена автономия. Лидером неоккупированной зоны, столицей которой стал провинциальный город Виши, был назначен уважаемый маршал, герой Первой мировой войны, Анри Петен.

Капитуляции противился один французский генерал: Шарль де Голль. Он с небольшой группой сторонников бежал в Лондон, откуда пытался по радио призвать народ Франции к сопротивлению. Результат оказался ничтожным.

Вопреки ожиданиям, Англия продолжила войну ("Ну и пусть, будем сражаться в одиночку!"), а немецкий режим во Франции всё более ожесточался. Заложников казнили, евреев депортировали, само слово "Виши" стало синонимом сотрудничества с врагом. "Сопротивление" постепенно набирало силу. В конце концов, Союзники вторглись во Францию, Германия оккупировала территорию Виши и была разбита, а де Голль вернулся победителем. Петен приговорили к смерти, но не казнили.

Мнения о Петене разделились и остаются такими до сих пор. С одной стороны, он спас Париж от разрушения, а Францию – от многих жестокостей нацистов. После войны Франция быстро возродилась, тогда как другие страны лежали в руинах.

C другой стороны, многие сочли Петена предателем – бывшим героем, который во время войны пошел на сотрудничество с врагом и выдавал нацистам борцов сопротивления и евреев.

РАЗУМЕЕТСЯ, между разными историческими ситуациями нельзя ставить знак равенства. Израильтяне жестокие оккупанты, но всё же не нацисты. Абу Мазен, конечно, не второй Петен, но некоторая параллель между ними возможна.

Чтобы судить политику, нужно задать вопрос об альтернативах.

Можно без преувеличения сказать, что все формы палестинского сопротивления были испробованы, и оказались тщетны.

В самом начале, некоторые палестинцы считали возможным гражданское неповиновение индийского типа. Оно полностью провалилось. Палестинцы – не индийцы, а оккупационная армия, не имевшая никакого противоядия от гражданского неповиновения, просто открывала огонь, вынуждая палестинцев прибегать к насилию.

Насилие тоже провалилось. Израильская сторона обладала неизмеримым военным превосходством. Использование информаторов и пыток позволяет регулярно раскрывать подпольные ячейки, включая последний случай на этой неделе.

Многие палестинцы надеются на международное вмешательство. Его предотвращают сменяющие одна другую американские администрации, которые по требованию верхов американских евреев поддерживают оккупацию. Те, кто проявляет сочувствие к палестинцам (БДС), слишком слабы, чтобы изменить ситуацию.

Арабские страны выступают с хорошими декларациями и планами, но на деле не готовы оказать палестинцам реальную помощь.

Что же остается? Драгоценная малость.

АБУ МАЗЕН верит (или делает вид, что верит) в международное давление. Многие активисты миротворческого движения, отчаявшись в собственном народе, пришли к тому же выводу.

Проявляя немалую выдержку, Абу Мазен постепенно набирает очки в ООН. На этой неделе над штаб-квартирой ООН вместе с флагами стран-участников был поднят и палестинский флаг. Это укрепило национальную гордость (я помню аналогичное событие в нашем прошлом), но по сути ничего не изменило.

Аббас может также надеяться, что растущий личный антагонизм между президентом Обамой и премьер-министром Нетаньяху побудит американцев воздержаться от вето в Совете Безопасности, когда будет предложена очередная резолюция против оккупации. Я в этом сомневаюсь. Но если такое случится, правительство Израиля ее просто проигнорирует. То же произойдет, если Аббасу удастся добиться от Международного суда обвинительного заключения по военным преступлениям некоторых израильских офицеров. Израильтяне верят исключительно в "факты на земле".

Я полагаю, что Абу Мазену всё это известно. Он стремится выиграть время и предотвратить яростное восстание, которое, как он думает, будет лишь на руку оккупантам, и разворачивает свои, обученные американцами, "силы безопасности", сотрудничающие с оккупационной армией. И приближается к пропасти.

У него есть лишь одно утешение: администрация ХАМАСа в полосе Газы, очевидно, пришла к такому же выводу и теперь соблюдает перемирие ("худну") с Израилем.

ОДНО из главных отличий израильских евреев от арабов состоит в их отношении ко времени. Израильтяне по характеру нетерпеливы, а арабы очень уж терпеливы. Арабы восхищаются верблюдом, животным безграничного спокойствия. У арабов очень длинная история, а у израильтян ее практически нет.

Полагаю, что Абу Мазен думает, что в данный момент времени палестинцы мало что могут сделать. Поэтому он проводит операцию по сдерживанию: побуждает палестинцев терпеливо переносить оккупацию, не допускать насильственных столкновений, в которых они неизбежно проигрывают, и ждать изменения ситуации. Арабам свойственна такая тактика, которую они называют "сумуд".

Но оккупация не стоит на месте: она продвигается, отбирает арабские земли, неустанно строит и расширяет израильские поселения.

Фактически, это борьба воли и стойкости обеих сторон. Это борьба между неостановимой силой и непокорной массой.

КАКУЮ оценку даст Аббасу история?

Слишком рано судить об этом.

Я думаю, что он настоящий патриот, не меньше Арафата. Но ему грозит соскальзывание, против своей воли, в ситуацию Петена.

Я совершенно не верю в его продажность, что он представляет класс "жирных котов", которые наживаются на оккупации.

История поставила его в почти невозможную ситуацию, и он проявляет большое мужество, пытаясь вести свой народ в таких обстоятельствах.

Эта роль не сулит ему славы – нынешнее время не для славы.

История может запомнить его как человека, сделавшего всё возможное в катастрофических обстоятельствах.

Я лично желаю ему добра.