ПАРТИЯ «ШАС» раскололась надвое. Опросы показывают, что обе половины витают где-то у установленного старым Кнессетом порога в 3,12%, который необходимо преодолеть, чтобы попасть в новый Кнессет.

Многие в Израиле были бы рады, если бы обе части на этом пороге споткнулись, а «ШАС» раз и навсегда исчез бы с политического ландшафта.

Но не я.

«ШАС» – это израильская партия восточных ортодоксальных евреев. Можно спорить, чего в ней больше: восточного или ортодоксального. На мой взгляд, восточная часть ее мировоззрения гораздо важнее.

(Термин «восточная» нуждается в некоторых пояснениях. Евреев из мусульманских стран обычно называют «сефардами», но это неправильно. «Сефард» – это название Испании на иврите, и должно относиться только к евреям, изгнанным из Испании Католическими Величествами Фердинандом и Изабеллой в 1492 году. Изгнанных приветствовала Оттоманская мусульманская империя, простиравшаяся от Марокко до Болгарии и Ирана. Однако большинство евреев из мусульманских стран – не сефарды. Мой журнал «Хаолам Хазе» («Сей мир») стал назвать их «мизрахим» – «восточными», и этот термин прижился).

«Восточные» составляют сейчас примерно половину еврейского населения Израиля. Разрыв между ними и евреями европейского происхождения, который, как предполагали, должен был со временем исчезнуть, увеличивается. Они ощущают, что ашкеназийская «элита» их дискриминирует, презирает и вообще плохо к ним относится, и испытывают к ней глубокую неприязнь. («Ашкеназы» – это старое еврейское название Германии, но теперь оно относится ко всей Европе).

ЗДЕСЬ я должен объяснить мое особое отношение к восточной проблеме. Не перебивайте меня, даже если оно вам уже известно.

В середине войны 1948 года меня повысили из рядовых в командиры взвода, и я получил право выбирать себе новобранцев из поляков или марокканцев. Я отдал предпочтение марокканцами, а также парочке ливийцев и турок. У нас не было общего языка, но я обучал их и вел их в бой. Я делал всё возможное, чтобы справедливо относиться к ним. Они отблагодарили меня тем, что вынесли меня тяжело раненного из-под огня.

Уже во время той войны я понял, что что-то идет не так. Мои солдаты – добровольцы, прибывшие в Израиль без семей, чтобы сражаться за него – ощущали, что «старожилы», и особенно девушки, видят в них дикарей с ножами.

Отношения между этими иммигрантами и «старожилами» строились на взаимном непонимании. «Старожилы», которые родились и выросли в Израиле, ощущали свое огромное превосходство и искренне хотели помочь «первобытным» новичкам стать как мы. Новичков, повсюду сталкивавшихся с предрассудками, такое отношение естественно отталкивало. Так обычно бывает в странах, принимающих иммигрантов.

Живо ощущая свой недавний армейский опыт, я предвидел назревавшую трагедию. Еще в январе 1954 года я напечатал в своем журнале расследование под названием «Угнетение черных», которое вызвало всеобщий скандал. Нас называли разжигателями ненависти, сеятелями раздора и чем угодно еще. Лишь через несколько десятилетий страна осознала, что стоит перед большой проблемой. Всё это время я обычно поддерживал «восточных».

РАЗРЫВ между ашкеназами и «восточными» лишь один из нескольких в Израиле. Подобные разрывы существуют между ортодоксами и светскими, евреями и арабами, старожилами и «новичками» (иммигрантами из бывшего Советского Союза), левыми и правыми, жителями Тель-Авива и жителями «периферии», и, разумеется, между богатыми и бедными.

Вообще-то никакой трагедии в этом нет. В каждой стране есть разного рода внутренние разломы.

Что особенно плохо в наших разрывах, это их наложение друг на друга. Большинство «восточных» – также религиозные, правые, бедные и живущие на периферии. Они испытывают неприязнь к ашкеназам, светским, арабам, левым, тель-авивцам, богачам и к «элите» вообще.

Кроме того, они голосуют за «Ликуд».

С ЧЕГО БЫ ЭТО, бога ради?

По логике вещей, должно бы быть наоборот. Ведь «Ликуд» неолиберальная партия самых богатых, проводящая политику, которая делает бедных еще беднее, урезает фонды на образование, здравоохранение и поддержку слабых, передавая эти средства поселениям и армии. Большинство поселенцев – ашкеназы.

Когда «восточные» отдают свои голоса «Ликуду», он голосуют против своих интересов. Почему же они так поступают?

Этому есть много объяснений, и все они справедливы.

Одно из них состоит в том, что когда масса «восточных» прибыла в Израиль, они застали здесь общество, в котором арабов считали не только архиврагами, но также примитивными и достойными презрения. Хотя сами «восточные» имели гортанный арабский выговор, любили восточную музыку, а их культура и ментальность – были арабскими. Поэтому новоприбывшие стремились поскорей избавиться от всего арабского, но в этом они не преуспели и испытывали непреодолимую ненависть ко всему арабскому.

Один из курьезных аспектов состоял в ретроактивном переписывании истории. Мусульманские владыки приветствовали сефардских беженцев, которые оседали в их империи. Еврейские и исламские земли жили в мире под покровительством мусульманских правителей, которых Коран обязывал защищать евреев (и христиан) как «народы Книги». Не было ни погромов, ни изгнаний, ни, конечно, Холокоста. Антиеврейские выходки были редкими и местными.

Тем не менее, в Израиле выходцы из Марокко, Египта, Ирака и Ирана, и даже их потомки, убеждены, что жизнь в арабском мире была для них бесконечным адом, даже до того, когда пришествие сионизма привело к настоящей борьбе.

Однажды во время дискуссий в Кнессете это сказал Эба Эбан. Я послал ему личную записку с яростным протестом. Он безразлично извинился («Были там и свет, и тени…») и прислал мне свою большую книгу по еврейской истории, где такого утверждения не было.

Довольно любопытно, что палестинцы долго верили, будто «арабские евреи», в отличие от ненавидящего арабов сионистского ашкеназийского руководства, принесут мир и успокоение. Арабские граждане Израиля также полагали, что восточные евреи станут «мостом». Они были горько разочарованы.

Другая причина тяги «восточных» в Израиле к «правым» – их социально-экономический статус. В колониальных странах нижние слои господствующей нации («белое отребье» в США) становятся самыми яростными врагами национальных меньшинств, и явление это всемирное.

Свою роль и грает также эмоциональный фактор. Язык «правых» эмоционален, они взывают к сердцам, тогда как холодная логика «левых» обращена к разуму. Светская логика совсем не по вкусу «восточным» массам в кипах. Но религиозность «восточных» гораздо умеренней и терпимей фанатизма ортодоксальных ашкеназов.

ПАРТИЯ «ШАС» была образована в 1982 году после провала нескольких попыток создать «восточную» политическую силу. «ШАС» (это слово означает «360» – число глав в Талмуде) был умеренно ортодоксален. «Восточные» евреи в целом гораздо добродушней их ортодоксальных единоверцев из ашкеназов.

Выдающимся религиозным наставником и политическим лидером «ШАС» был уроженец Ирака раввин Овадия Йосеф, которого считали религиозным гением. Он получил 4 места в Кнессете в 1984 году, 17 – в 1999-ом, и теперь – около 12 мест.

Первоначальный взлет был заслугой внезапно возникшего молодого марокканца Арье Дери, очень талантливого политика, который в возрасте всего 28 лет достиг поста Генерального директора Министерства внутренних дел.

Дери привлек мое внимание, когда стал определенно выступать за дружбу с арабами и рассматривать свою партию как средство для достижения этой цели. Рабби Овадия также выступал за мир и, в отличие от почти всех видных раввинов, заявлял, что можно вернуть арабам оккупированные территории, если это спасет еврейскую кровь. Он посетил Египет и высказывал там такие же взгляды.

Всё это убедило меня выступить в поддержку этой партии. Я избрал Дери «Человеком Года» в моем журнале и написал о нем большую статью, в которой подчеркнул миссию «восточных» в укреплении мира, исходя из культурного симбиоза арабов и евреев в средние века. Все выдающиеся деятели из восточных евреев, от религиозного мыслителя Моше Маймонида, бывшего лекарем Саладина, до знаменитого поэта Иегуды Халеви, говорили и писали на арабском и были частью арабской культуры.

Однако «ШАС» за прошедшие годы сдвигался всё дальше и дальше вправо, подталкиваемый своими избирателями. В целом, он стал союзником «Ликуда». Но во время интерлюдии Ицхака Рабина именно «ШАС» сделал возможным заключение Соглашений Осло левым правительством.

РАББИ Овадия умер 15 месяцев назад, и его похороны были самыми многолюдными за всю историю Израиля. Он оставил двух наследников, которые на дух не переносят друг друга.

Один из них – Дери, который за это время был приговорен к 4 годам тюрьмы за мошенничество и освобожден через 2 года и 6 месяцев.

Другой – Эли Ишай, мрачный и фанатичный политик. Однажды мне случилось оказаться рядом с ним на скамье в Верховном суде. Мне показалось, что рядом со мной – нервный вулкан. Он всё время дергался, шевелил губами, а иногда вскакивал, чтобы что-то сказать. Судьи раз за разом просили его сесть и замолчать.

Их вражда личная, но есть в ней и серьезная политическая составляющая. «ШАС» раскололся на две почти равные части.

Часть, возглавляемая Ишаем, решительно развернулась вправо и ищет союзников среди крайне правых и даже фашиствующих элементов. Они яростно нападают на Дери, называя его «левым араболюбом». В качестве доказательства они распространяют интервью, которое я дал два года назад и в котором похвально отозвался о позиции Дери в вопросах мира. (Когда ему бросили обвинение в том, что я его друг, он сухо пошутил, что с такими друзьями ему и врагов не надо).

ПРАКТИЧЕСКИЙ вывод из всего этого, что если «ШАС» Арье Дери переживет выборы и получит 5-7 мест в следующем Кнессете, его партия может, если сложится такой пасьянс, стать кандидатом в левоцентристской коалиции. И этот момент может оказаться решающим.

Тогда осуществится моя мечта: израильское миротворческое движение вырвется из элитарного ашкеназийского гетто и распространится, по крайней мере, на часть «восточников».

Это в данный момент единственная возможность. Если бы я был верующим, я бы за это помолился.