“Из праха и грязи/В крови и поту/Поднимется гордое, благородное и свирепое племя…” Это написал писатель и поэт Владимир (Зеев) Жаботинский, основатель крайне правого крыла сионизма. Теперешние лидеры «Ликуда» считают его своим отцом-основателем, примерно в той же степени, что Сталина и Карла Маркса.

Слово «свирепое» режет слух, и едва ли Жаботинский имел в виду именно «свирепость». Ивритом он владел не блестяще и, вероятно, подразумевал «племя стойкое и упорное»

Если бы Жаботинский увидел сегодняшний «Ликуд», его бы передернуло. Ведь сам он был порожденной 19-м веком смесью крайнего националиста, либерала и гуманиста.

Парадоксально, но «свирепость» – единственная из трех черт, которая проявляется сегодня, особенно на оккупированных палестинских территориях. Здесь нечем гордиться, а «благородство» ассоциируется с презренными леваками.

ПОВСЕДНЕВНУЮ свирепость, с которой осуществляется власть на палестинских территориях, на этой неделе запечатлели на видео. Ослепительная вспышка во мраке.

Произошло это на шоссе 90, проложенном вдоль реки Иордан и соединяющем Иерихон с Бет-Шеаном. Это главная дорога Иорданской долины, которую наше правительство хотело бы, так или иначе, аннексировать. Она открыта исключительно для израильского транспорта и закрыта для палестинцев.

(Палестинцы рассказывают об этом анекдот. В ходе переговоров после заключения Ословских соглашений израильская делегация настаивала на сохранении этой дороги за Израилем. Главный палестинский переговорщик обратился к своим коллегам и воскликнул: « Если мы получили 89 других дорог, на кой нам черт еще и эта?»)

Международная молодежная группа, поддерживающая палестинцев, решила провести демонстрацию против закрытия этой дороги и пригласила своих палестинских друзей на веселый велопробег по ней. Велосипедистов остановил отряд израильских военных. Несколько минут они стояли и смотрели друг на друга: велосипедисты, арабы в ниспадающих на плечи головных повязках-куфиях и солдаты с оружием.

По установленным правилам, армия в такой ситуации должна вызвать полицию, которая знает, как поступать в таких случаях и располагает несмертельными средствами для рассеяния толпы. Но командир армейского отряда решил иначе.

То, что последовало, снял на видео один из протестующих. Запись не вызывает никаких сомнений и вопросов.

Офицер в чине подполковника стоит лицом к лицу к светловолосому юноше, датчанину, который просто смотрит на офицера, ничего не говорит и не делает. Вокруг поблизости стоят протестующие и солдаты. Нигде ни малейших признаков насилия.

Вдруг офицер подхватывает винтовку, удерживая ее горизонтально одной рукой за приклад, а другой – за дуло, и бьет молодого датчанина по лицу прямоугольным магазином. Молодой человек падает на землю, а офицер довольно ухмыляется.

Телевидение показало этот клип в вечерней программе, и теперь каждый израильтянин имел возможность просмотреть его сотни раз. И чем больше его прокручиваешь, тем большее потрясение он вызывает. Откровенное и абсолютно ничем не спровоцированное зверство, от которого с отвращением вздрагиваешь.

Для постоянных участников демонстраций на оккупированных территориях в этом происшествии не ничего необычного. Многие сталкивались со «свирепостью» в самых разных видах.

Необычное в этом случае только то, что он был заснят. И совсем не скрытой камерой. Камеры были у многих – не только протестующих, но и военных.

Офицер не мог не знать об этом, но ему было наплевать.

Неожиданная огласка вызвала большой шум по всей стране. Армейское и политическое руководство было потрясено, конечно, не самим действием, а его оглаской. Для них это происшествие было совсем некстати: ведь всего несколько дней назад 700 полицейских обоего пола доблестно защищали Тель-Авивский аэропорт от 60 правозащитников из разных стран.

Начальник генерального штаба тут же осудил поступок офицера и отстранил его от службы. Все старшие офицеры последовали его примеру, и высказался даже сам премьер-министр. Ведь прекрасно известно, что наша армия «самая моральная в мире», и этот отвратительный проступок мог совершить только нравственный урод, опозоривший офицерское звание. Будет проведено тщательное расследование – и так далее, и тому подобное.

ГЕРОЙ этой истории подполковник Шалом Айзнер («Железный Человек» по-немецки).

Он отнюдь не исключение, а скорее типичный армейский офицер, и вообще наглядный образец израильтянина.

Первым делом, телезрители заметили кипу у него на голове. «Еще бы!» – подумали про себя многие. Уже несколько десятилетий национально-религиозное движение систематически просачивается в офицерский корпус. Начиная с вводного курса для офицеров, и затем вверх по карьерной лестнице, имея целью сделать «своим» самого начальника генерального штаба. Сейчас кипоносный подполковник вещь вполне обычная – полная противоположность тому, что было при рождении нашей армии, когда среди высших офицеров преобладали кибуцники. Айзнер, когда случился этот инцидент, был заместителем командира бригады.

Национально-религиозное движение, ядро которого образуют поселенцы – родной домом Игаля Амира, убийцы Ицхака Рабина, и Баруха Гольдштейна, расстрелявшего мусульман в хеврноской мечети.

Один из столпов этого движения – йешива «Мерказ Харав» («Центр раввинов»), в которой отец Айзнера был в числе первых лиц. Во время произведенной Ариэлем Шароном эвакуации поселенцев из сектора Газы, Айзнер был среди протестующих. В прошлом году Айзнера засняли на том же 90-ом шоссе, братающимся с крайне правыми демонстрантами, которые также устроили велосипедную демонстрацию протеста.

Упреки он воспринял отнюдь не смиренно. С беспрецедентной наглостью он набросился на начальника генерального штаба, на командира центрального округа и на командира собственной дивизии за то, что они отстранили его от должности. Размахивая перевязанной рукой, он доказывал, что сам стал жертвой нападения, действовал в порядке самозащиты и предъявил справку от какого-то врача.

Это в высшей степени неправдоподобно. Прежде всего, он держит винтовку на видео так, как невозможно было бы держать ее со сломанным пальцем. Во-вторых, из видео совершенно ясно, что его реакция не была вызвана каким-то насилием. В-третьих, там были и военные фотографы, старательно снимавшие происходившее (чтобы эти снимки можно было использовать как доказательство, если протестующие предстанут перед военным судом). Если бы имело место любое насилие, армия предъявила бы свою запись в тот же день. В-четвертых, Айзнер ударил таким же образом по лицу еще двух женщин и одного мужчину – по спине, но в камеру это, к сожалению, не попало.

Айзнер с жаром доказывает, что поступил правильно. Ведь он, в конце концов, не допустил проведения демонстрации, разве не так?

Какие-то крохи сожаления он всё же высказал. Он открыто признал, что «возможно допустил ошибку, потому что действовал так перед камерой». С этим военные и другие комментаторы охотно согласились: ему ставят в вину не грубость, а глупость.

КАК ЛИЧНОСТЬ Айзнер особого интереса не представляет. Если бы армия не брала на службу глупцов, что бы с нами стало?

Беда в том, что Айзнер не исключение, а вполне типичный ее представитель. В армии есть прекрасные люди, но Айзнер – характерный тип человека, вышедшего из армейского плавильного котла.

И не только армейского. Перефразируя Жаботинского: наша система образования растит сейчас «племя глупое, подлое и свирепое». Может ли быть иначе после 60 лет промывания мозгов и 45 лет оккупации? Любая оккупация, любое угнетение другого народа разлагает оккупанта и оглупляет угнетателя.

Еще подростком я служил у британского адвоката, еврея, получившего образование в Оксфорде, многие клиенты которого были чиновниками британской колониальной администрации. Почти все они были милые, умные и обходительные люди с удивительным чувством юмора. Но сама британская администрация потрясала отсутствием ума.

В то время я состоял в «Иргуне», подпольной организации, имевшей целью выгнать англичан из страны. Я хранил дома оружие, из которого их убивали.

Находясь между двух миров, я постоянно спрашивал себя: почему эти милые англичане ведут себя так глупо?

Я пришел к выводу, что никакие властители колоний не могут вести себя разумно. Само положение колонизаторов вынуждает их действовать против своей природы и собственного разума.

И действительно, израильская оккупация в первые годы удостаивалась таких эпитетов как «просвещенная» и «либеральная». Тогдашний министр обороны Моше Даян приказывал военнослужащим относиться к палестинцам со всем возможным великодушием. Он разрешал военнослужащим торговать с врагами и сколько угодно слушать вражеские радиопередачи. Мосты между Западным берегом и враждебной страной Иорданией оставались открытыми, и это был беспрецедентный жест. (Я тогда сострил, что поскольку Даян не прочел ни одной книги, он не знал, что это немыслимо).

Никакого благодушия в такой политике не было – лишь понимание того, что если позволить арабам вести свою обычную мирную жизнь, они не будут восставать и примирятся с бесконечной оккупацией. Так прошло примерно 20 лет, после чего подросшее поколение объявило первую интифаду, и оккупация, конечно, стала глупой, подлой и свирепой. Такими же стали и офицеры ее осуществлявшие.

НА ДНЯХ в Израиле отмечали ежегодный День памяти Холокоста. В связи с этим хочу привести высказывание еврея и сиониста Альберта Эйнштейна:

«Если мы не сумеем найти путь к честному сотрудничеству и честному союзу с арабами, это лишь докажет, что за две тысячи лет страданий мы не научились абсолютно ничему и заслужили всё, что с нами произойдет».