МУНИБА АЛЬ-МАСРИ стали в последнее время упоминать как возможного кандидата на пост премьер-министра национального объединенного правительства Палестины. Не будучи членом ни Фатха, ни ХАМАСа, он устраивает обоих.

Сам аль-Масри такие амбиции отрицает, утверждая, что он уже слишком стар для этого (ему 77 лет), и что на смену должно прийти молодое поколение палестинцев.

Кроме того, он утверждает, что вполне доволен тем, что у него сейчас есть.

И вы бы на его месте были…

ГОРОД Наблуз на Западном берегу угнездился в долине между двух гор, Эйвал и Гризим. Гризим более знаменита, потому что это священное место самаритян, верящих, что Бог повелел израэлитам построить здесь храм, а Иерусалим в их глазах – просто город-выскочка.

881- метровая гора возвышается над центром Наблуза на 330 метров. Она много раз упомянута в Библии. Здесь Иофам, сын судьи Гедеона, произнес свою знаменитую речь, сравнив политиков с терновником, бесполезным неплодоносящим кустом, не дающим ни аромата, ни тени, но согласившимся стать царем надо всеми деревьями, когда все другие деревья отказались от такой чести. Возможно, Муниб аль-Масри найдет справедливым это изречение, которое странным образом злободневно для многих современных стран. Если прогуливаясь по главной улице Наблуза вы поднимите глаза к небу, то увидите на вершине горы внушительное здание с куполом. Это дом аль-Масри.

Впрочем, назвать его просто «домом» было бы для него оскорблением. Фактически, этот «дом» – самая грандиозная личная резиденция во всей Палестине и Израиле, а возможно, как утверждают, на всём пространстве от Марокко до Индии.

Вилла аль-Масри – точное воспроизведение Виллы Капра, известной также под названием «Ротонда» – уникального архитектурного шедевра в 60 км от Венеции. Стоя перед этим зданием, не веришь своим глазам. Невозможно даже понять, где здесь перёд, потому что у здания четыре фасада – все с одинаковыми входами, колоннами и ступенями. Пройдя через любой из них, попадаешь в круглое фойе, откуда ответвляются все помещения, где посредине стоит древнегреческое изваяние Геркулеса, а центральное пространство в три этажа увенчано куполом.

Мрамор для пола и все строительные материалы доставлены из-за рубежа. Итальянский архитектор пошутил, что этот палестинский дворец можно принять за оригинал, а его итальянского собрата – за прекрасную копию.

Вроде бы, сказано уже более чем достаточно, но оказывается, что нет.

Все комнаты заполнены произведениями искусства, которые аль-Масри собирал более 40 лет. Их хватило бы для солидного музея. Картины – от мастеров Ренессанса до модернистских. Камины – из Версаля. Классические столы и стулья – из Испании. Гобелены из Фландрии, канделябры из Италии, и еще, и еще. Покой за покоем.

Но мало и этого.

Когда начали рыть землю под фундамент, обнаружили три маленькие гончарные мастерские. Работы прекратили, и начались археологические раскопки. Результаты оказались поразительными: целый византийский монастырь 4-го века. И сейчас он стоит там со всеми залами, покоями и конюшнями, окруженный кряжистыми колоннами, на которые опирается вся современная конструкция. Одно сооружение – поверх другого.

Хватит уже? Не совсем. Вокруг дворца – обширное поместье: теплицы, оливковые рощи, бассейн, и чего только нет. Но действительно – хватит с этим.

Я встретился с аль-Масри, сухощавым, высоким господином, лет двадцать назад, во время одного из моих посещений Ясира Арафата в Тунисе. Он входил в ближний круг лидера. С ним я возвращался в Палестину.

До этого аль-Масри входил в иорданский кабинет министров и был обвинен в том, что помог Арафату и другим лидерам Фатха бежать из Иордании во время кровавого «Черного сентября» 1970 года.

На стенах, рядом с шедеврами искусства, сотни фотографий хозяина и его жены-американки с сыновьями и дочерями, а также в обществе мировых величин. Среди них выделяется Ясир Арафат: Аль-Масри им восхищен.

После той вполне заурядной встречи в Тунисе, я стал следить за его нечастными выступлениями. Каждое его слово об израильско-палестинском конфликте мог бы сказать и я, и наоборот. Наши представления о разрешении конфликта сошлись очень близко.

Примечательно, что он остался приверженцем мира и после постигшей его семью трагедии: в день Накбы несколько месяцев назад его внук, учившийся в американском университете в Бейруте, присоединился к протестующим, которые пошли на юг к пограничному забору. Израильские войска открыли огонь, и во внука попала пуля – запрещенная пуля дум-дум, говорит он – которая поразила позвоночник, печень и почки. Молодой человек сейчас проходит лечение в США.

Закончив сооружение дворца, аль-Масри занялся многосторонней филантропической деятельностью, оказывая в первую очередь поддержку университетам в Наблузе, Восточном Иерусалиме и Бейруте. Занялся и своим разветвленным бизнесом, но остался страстным политиком.

Свой дворец он назвал «Палестинским домом», и утверждает, что главная цель его строительства состояла в том, чтобы сохранить этот район для палестинского народа. Построив его на вершине холма, он предотвратил появление здесь израильского поселения. Наблуз уже окружен целым роем таких поселений – и часть их них принадлежит самым отъявленным неофашистам. В одном из них проживает раввин, книги которого оправдывают убийство нееврейских детей при особых обстоятельствах. Из них выходят еврейские погромщики, регулярно поджигающие мечети. Такая вот «вилла в джунглях»!

СЕМЕЙСТВО аль-Масри – из самых уважаемых в стране. Хотя слово «масри» означает «египтянин», родословная семейства ведет к Хиджазу на месте теперешней Саудовской Аравии. Несколько столетий семейство проживало в Хевроне и в Иерусалиме, а затем два последних века – в Наблузе. (Наблуз – это арабский вариант слова Неаполис: города, который основал примерно 1940 лет назад император Веспасиан, после того как уничтожил соседний Сихем, или Шхем).

Если бы дело происходило в Англии, Муниб аль-Масри стал бы лордом, а то и герцогом Наблуза.

Впервые я побывал в этом семействе через несколько дней после войны 1967 года. В то время мало кто верил, что Израиль задержится на оккупированных территориях дольше нескольких недель. Общим мнением было, что лучше вернуть Западный берег иорданскому королю. В Кнессете я пытался убедить правительство, предпочтительней позволить палестинцам создать собственное государство.

C этой целью я объехал местных палестинских лидеров, которые почти все были главами больших семейств. Одним из них был Хикмет аль-Масри, дядя Мунлиба. Всем им я доверительно задавал тот же вопрос: если бы у вас был выбор вернуться в Иорданию или создать собственное государство, что бы вы предпочли? Все единодушно отвечали: конечно, Палестина.

В ходе сессии в Кнессете я сообщил об этом факте, который министр обороны, Моше Даян, яростно отвергал. В последовавшем разговоре, на этот раз с премьер-министром Леви Эшколем, я сказал, что Даян сознательно лжет. Эшколь горячо защищал своего министра, но будучи человеком, каким он был, на следующий день прислал ко мне одного из своих старших советников, чтобы выяснить, какие у меня есть доказательства. В записи нашей беседы, которую вел советник, сказано: «Никаких расхождений между информацией депутата Авнери и моей собственной нет. Он, однако, согласен со мной в том, что палестинское государство без Восточного Иерусалима немыслимо. Но поскольку правительство Израиля решило аннексировать Восточный Иерусалим, реализовать предложение депутата Авнери невозможно».

Когда на прошлой неделе я пересказал это Мунибу аль-Масри, он горестно покачал головой.

КАК СЛУЧИЛОСЬ, спросил он меня, что израильтяне ничего не знают о палестинцах, а палестинцы знают об израильтянах очень много?

Отрицать это невозможно. Израильские школьники почти ничего не узнаЮт о народе, с которым переплелось наше существование. Они ничего не знают об исламе, о Коране, о славных днях арабской истории.

Много лет назад в ходе дебатов в Кнессете об образовании я предложил, чтобы каждый школьник в Израиле узнавал не только историю своего народа – соответственно, еврейского или арабского – но также историю этой земли, от древности до нынешних времен, и имел бы представление о ханаанитах, израэлитах, самаритянах, евреях, греках, римлянах, византийцах, арабах, крестоносцах, мамлюках, турках, палестинцах, британцах, израильтянах, чтобы увидеть, что нас объединяет. Это предложение почему-то так поразило министра образования, что он стал называть меня «мамлюком».

Но сейчас, когда юный израильтянин в возрасте 18 лет идет служить в армию, он «знает» лишь, что ислам – варварская антисемитская религия, и что арабы хотят его убить безо всякой причины.

Естественно, что угнетенный народ стремится узнать об оккупанте как можно больше, а у оккупанта нет большой охоты узнавать что-то об оккупированных, кроме того, что необходимо военной разведке. Тем более что оккупанты склонны считать покоренных низшей расой, чтобы оправдать захваты перед всем миром и перед самими собой.

Каждый конфликт порождает недоверие, предрассудки, стереотипы, ненависть и демонизацию. А если процесс длится нескольких поколений, всё это приумножается, и чтобы заключить мир стереотипы нужно преодолеть. Поэтому люди наподобие Муниба аль-Масри так важны. Мне хотелось бы, чтобы каждый израильтянин встретил такого палестинца.

Хочу надеяться, что премьер-министром Палестины станет именно он и возглавит кабинет национального примирения всех палестинских фракций, что в конечном счете приведет к примирению двух наших народов.