ПРЕЖДЕ ВСЕГО – предупреждение.

Палаточные городки выросли по всему Израилю. Движение общественного протеста набирает силу. В недалеком будущем может возникнуть момент, когда оно станет опасным для правого правительства.

И тогда появится искушение – даже непреодолимый соблазн – немножко «подогреть границы». Начать какую-нибудь славную войнушку. Призвать молодежь Израиля – тех самых юношей и девушек, которые сейчас поселились в палатках – встать на защиту родины.

Ничего проще. Мелкая провокация: взвод двинет через границу, чтобы «предупредить пуск ракеты», стычка со стрельбой, ракетный залп – вот тебе и война как по заказу. И конец протестам.

В сентябре, всего через несколько недель, палестинцы намерены обратиться в ООН с просьбой о признании своего государства. Наши политики и генералы твердят в унисон, что это приведет к кризису: палестинцы на оккупированных территориях восстанут с протестом против оккупации, начнутся бурные демонстрации, армия будет вынуждена открыть огонь – вот вам и готовая война. И конец протестам.

КАК-ТО УТРОМ недели три назад я дал интервью одному голландскому журналисту. Он спросил под конец: «Вы нарисовали мне кошмарную картину. Кнессет под контролем крайне правых, проводящих чудовищные антидемократические законы. Народ безразличен и апатичен. Никакой достойной упоминания оппозиции нет и в помине. Но при этом вы излучаете оптимизм. Откуда он?»

Я ответил, что верю в народ Израиля. Что бы ни представлялось на первый взгляд, мы люди здравомыслящие. Когда-нибудь, где-нибудь возникнет новое движение и ситуация изменится. Это может случиться через неделю, через месяц, через год, но когда-нибудь это произойдет.

В тот же день, буквально через несколько часов, Дафна Лифф, молодая женщина в немыслимой мужской шляпе на распущенных волосах, сказала самой себе: «Хватит!»

Квартирная хозяйка прогнала ее, потому что она не смогла ей заплатить. Тогда Дафна поставила палатку на бульваре Ротшильда – длинной трехполосной магистрали в центре Тель-Авива. Новость разлетелась по «Фейсбуку», и уже через час появились десятки палаток. За неделю протянулась полуторакилометровая палаточная улица в два ряда.

Такие же палаточные городки выросли в Иерусалиме, Хайфе и десятках городов поменьше. В следующую субботу на марши протеста в Тель-Авиве и других местах вышли десятки тысяч человек, а в прошлую субботу их было уже 150 000.

Теперь это стало центром жизни в Израиле. Палаточный горок на Ротшильд – это нечто среднее между площадью Тахрир и фестивалем Вудсток с немалой примесью Гайд-Парка. Настроение неописуемо приподнятое, множество людей приходят посмотреть и возвращаются домой, исполненные энтузиазма и надежды. Все ощущают, что происходит нечто грандиозное.

Эти палатки напомнили мне слова Валаама, которого царь Моава послал проклясть сынов израилевых в пустыне (Числа 24), но тот не проклял, а воскликнул: «Как прекрасны шатры твои, Иаков, жилища твои, Израиль!»

НАЧАЛОСЬ всё в захолустном тунисском городке, где женщина из полиции задержала на базаре беспатентного торговца. В ходе перепалки женщина ударила торговца по лицу, что в Тунисе считается для мужчины страшным унижением. Торговец поджег себя. Последовавшие за этим события стали страницей истории: революция в Тунисе, смена режима в Египте, восстания по всему Ближнему Востоку.

Израильские власти наблюдали за событиями с возрастающей озабоченностью, но и представить не могли, что это может отразиться на Израиле. Израильское общество с глубоко укорененным презрением к арабам едва ли могло последовать их примеру.

Но оно последовало. Простые люди отзывались об арабском восстании со всё большим восторгом. Оно показало, что, действуя сообща, можно воспротивиться и куда более страшным правителям, чем наш половинчатый Биньямин Нетаньяху.

Самые распространенные плакаты на палатках: «Ротшильд угол Тахрир», и в рифму: «Мы на Тахрире, хоть не в Каире». И еще: «Мубарак, Ассад, Нетаньяху».

Главный лозунг на площади Тахрир был: «Народ хочет сбросить режим», а в палаточных городках, как бы соревнуясь с ним: «Народ хочет социальной справедливости».

КТО ЖЕ эти люди, и чего собственно они хотят?

Началось с требования: «Жилье за доступную плату». Плата за съем квартиры в Тель-Авиве, Иерусалиме и других местах стала после многих лет правительственного безразличия заоблачной. Но вскоре протесты перекинулись и на другие области: высокие цены на продукты питания, бензин, низкие зарплаты. Возмутительно низкие зарплаты врачей и учителей, снижение уровня образования и медицинских услуг. По общему представлению 18 денежных магнатов контролируют всё, включая и политиков. (Политиков, которые рискнули показаться в палаточных городках, гнали прочь). Они могли бы привести слова американца, сказавшего: «Демократия должна быть чем-то большим, чем компанией из двух волков и овцы, решающих путем голосования, что им съесть на обед».

НАГЛЯДНОЕ представление даст подборка лозунгов:

Мы хотим жить в государстве всеобщего благосостояния! Мы ведем борьбу за свой дом! Справедливость, а не подачки! Если правительство против народа, народ – против правительства! Биби, это тебе не Конгресс США, нас не купишь пустыми словами! Если вы не поддержите нашу борьбу, мы не подержим вашу! Верните нам наше государство! Трое работающих с тремя зарплатами не могут оплатить трех комнат! Ответ на приватизацию – революция! Мы были рабами Фараона в Египте – теперь мы рабы Биби в Израиле! У меня нет другой родины! Биби, возвращайся домой – бензин на дорогу мы тебе оплатим! Долой свинский капитализм! Будьте реалистами – требуйте невозможного!

ЧЕГО ЖЕ недостает в этом наборе лозунгов? Разумеется, слов: оккупация, поселения, военные расходы.

Так и задумано. Организаторы, неизвестные молодые мужчины и женщины – главным образом, женщины – ни в коем случае не хотят, чтобы их считали «леваками». Они понимают, что подняв вопрос оккупации, они дадут в руки Нетаньяху беспроигрышное оружие для раскола палаточников и срыва кампании протестов.

Участники миротворческого движения в Израиле понимают это и уважают их позицию. Мы сдерживаем себя, чтобы не дать Нетаньяху шанса представить протестующих маргиналами, замыслившими заговор, чтобы сбросить правое правительство.

Я писал в «Ха-Арец»: Нет никакой необходимости подталкивать протестующих. В свое время они сами придут к выводу, что средства для кардинальных реформ, на которых они настаивают, могут быть получены только за счет прекращения поселенчества и урезания на сотни миллиардов гигантского военного бюджета – а это возможно только в условиях мира. (Чтобы помочь им, мы напечатали большое объявление: «Всё очень просто: деньги на поселения – или деньги на жилищное строительство, здравоохранение и образование).

Вольтер писал «Искусство управления состоит в том, чтобы взять как можно больше денег от одного класса граждан и передать их другому». Это правительство берет деньги у достойных граждан и передает их поселенцам.

КТО ЖЕ эти полные энтузиазма демонстранты, вдруг возникшие как бы ниоткуда?

Это молодое поколение среднего класса, которое ходит на работу, приносит домой зарплату и не может дотянуть до конца месяца. Матери, которые не могут пойти работать, потому что не на кого оставить малышей. Студенты, которые не могут получить место в общежитии или оплачивать жилье в городе. И особенно молодые пары, которые хотели бы создать семью, но не могут купить квартиру даже с помощью родителей. (На одной палатке была надпись: «Даже эту палатку нам купили родители»).

И это при процветающей экономике, которую пощадил мировой экономический кризис, и завидно низкой пятипроцентной безработице.

Если начать допытываться, большинство протестующих назовут себя «социал-демократами». Они почти полная противоположность американским «чаёвникам»: хотят государство всеобщего благосостояния, обвиняют во многих своих бедах приватизацию, требуют от правительства вмешательства и действий. Готовы они признать это или нет, сама суть их требований и позиций – классически «левая» (этот термин возник во время Французской революции, потому что сторонники таких идей сидели в Национальной Ассамблее по левую сторону от спикера). «Левизна» имеет именно такой смысл, хотя в Израиле термины «левые» и «правые» в значительной степени связывают с отношением к проблемам войны и мира.

К ЧЕМУ это приведет?

Этого никто не скажет. Чжоу Эньлай, когда его спросили о Французской революции, произнес знаменитую фразу: «Слишком рано об этом судить». Мы стали свидетелями событий в их развитии, возможно, но это, возможно, самое начало.

Тем не менее, огромные перемены уже произошли. Уже несколько недель общество и СМИ не вспоминают о границах, иранской бомбе и ситуации в сфере безопасности. Их почти полностью вытеснили темы социально-экономического положения, минимальной зарплаты, несправедливых косвенных налогов, кризиса в жилищном строительстве.

Аморфное руководство протестующих вынуждено было под давлением событий составить перечень конкретных требований. В числе прочих: государственное строительство жилья на съем, повышение налогов на богатых и корпорации, бесплатное образование, начиная с трех месяцев [sic], повышение зарплаты врачей, полицейских и пожарных, не более 21 школьника в классе, ликвидация монополий, контролируемых горсткой магнатов и так далее.

Куда же двигаться дальше? Есть много возможностей, которые могут принести успех или окончиться провалом.

Нетаньяху может сделать попытку откупиться от протестующих мелкими уступками: несколько миллиардов – туда, несколько миллиардов – сюда. Тут перед протестующими встает дилемма нищего миллионера из индийского фильма: мальчишка мог после каждого ответа в викторине забрать свой выигрыш и уйти, но мог рискнуть всем, решившись ответить еще на один вопрос.

Движение может наращивать размах и добиться кардинальных перемен, например, смещения бремени с косвенных налогов на прямые.

А некоторые неуемные оптимисты (вроде меня) мечтают даже о возникновении новой действенной политической партии, которая заполнит брешь на левом фланге политического спектра.

Я НАЧАЛ с одного предупреждения и должен закончить другим: это движение породило огромные надежды, но если оно провалится, их могут сменить уныние и отчаяние – настроение, при котором те, у кого есть возможность, попытаются устроить себе лучшую жизнь в другом месте.