Подобно призраку отца Гамлета, злой дух войны в Газе не хочет нас покинуть. Он вновь наведался на этой неделе, нарушив покой крупных государственных и армейский фигур.

«Прервем молчание!» – так назвала себя группа военнослужащих боевых частей, которая опубликовала отчет с показаниями тридцати солдат, принимавших участие в этой войне: разоблачительный рассказ о действиях, которые могут рассматриваться как военные преступления.

Генералы предпочли отрицать все подряд. «Почему солдаты не называют своих имен? – спрашивали они с невинным видом. – Почему закрывают лица, когда дают показания? Почему скрывают наименования частей, в которых они служили?

Откуда нам знать, что это не актеры, читающие роль, написанную для них врагами Израиля? А, может быть, они марионетки иностранных кукловодов, финансирующих деятельность этой организации? Или они просто врут всем назло?»

Можно ответить древнееврейским присловьем: «Это пахнет правдой». Любой, служивший в боевых частях, встречал солдата, который не хочет возвращаться домой без хотя бы одного крестика на своем автомате, означающего, что он убил одного врага. (Об одном таком солдате я рассказал в книге «Другая сторона медали», которую написал 60 лет назад и опубликовал на английском в прошлом году как вторую часть в сборнике «1948-ой: Рассказ солдата» – “1948: A soldier’s Tale”).

Свидетельства – о применении фосфора, о массированных бомбардировках домов, об использовании гражданских лиц в качестве живого щита, о приказе убивать, «все, что движется», об использовании любых приемов, позволяющих избежать жертв с нашей стороны – вполне соответствуют уже собранным показаниям о войне в Газе, и нет сомнения в их достоверности. Из отчета я узнал, что для использования местных жителей как живого щита сейчас в войсках изобрели фразу «В гости с Джонни» – бог знает, почему с Джонни, а не с Ахметом.

Но верх генеральского лицемерия состоит в требовании, чтобы эти солдаты обратились с жалобами к своим командирам, и армия могла провести правильное расследование.

Прежде всего, с фарсом армейских расследований мы уже знакомы.

А, кроме того, и это главное, поступить так мог бы лишь человек, избравший путь мученика. Солдат боевого подразделения – член крепко спаянной группы, высший принцип которой – верность товарищам, а главная заповедь – «Не стучать!» Если он расскажет о сомнительных поступках, свидетелем которых он стал, его сочтут доносчиком, подвергнут бойкоту, и жизнь его превратится в ад. Он знает, что все его начальники – от командира отделения до командира дивизии – станут его травить.

А совет «действовать через официальные каналы» – подлая генеральская уловка. С ее помощью генеральный штаб, официальные армейские представители и юристы хотят перевести разговор с обвинений на личность свидетелей. Не менее жалки сотрудничающие с ними оловянные солдатики, которых называют «военными корреспондентами».

ОДНАКО ПРЕЖДЕ, чем обвинять солдат, совершивших действия, изложенные в свидетельских показаниях, спросим: не было ли неизбежной причиной преступлений само решение начать войну?

Профессор Асса Кашер, отец «Этического кодекса» израильской армии и один из самых рьяных сторонников войны в Газе, писал в эссе по этому вопросу, что страна может начать войну исключительно в целях самозащиты и только если война является «крайним средством», а «все альтернативные возможности» достижения справедливой цели «были исчерпаны».

Официально названной причиной войны был запуск ракет с территории полосы Газы по городам и поселкам на юге Израиля. Само собой разумеется, государство должно защитить своих граждан от таких обстрелов. Но были ли все пути достижения этой цели, кроме войны, исчерпаны? Кашер отвечает твердым «Да». Его главный аргумент: «Нет никакого оправдания требованию, чтобы Израиль вел прямые переговоры с террористической организацией, которая его не признает и отвергает само его право на существование».

Попробуйте найти тут логику! Ведь цель переговоров не в том, чтобы добиться от ХАМАСа признания государства Израиль и его права на существование (кому и зачем это признание нужно?), а в том, чтобы он перестал пускать ракеты по Израилю. В ходе таких переговоров другая сторона естественно потребует снятия блокады с полосы Газы и открытия путей снабжения. Можно предположить, что с египетской помощью удалось бы прийти и к соглашению об обмене пленными.

Этот путь не только не был исчерпан – по нему вообще не сделали ни одного шага. Правительство Израиля упорно отказывалось вести переговоры с «террористической организацией» и даже с существовавшим какое-то время палестинским правительством национального единства, в которое входил ХАМАС.

Поэтому решение начать войну с Газой, гражданское население которой составляет полтора миллиона человек, не оправдано даже по критериям самого Кашера. «Все альтернативные возможности» не только не были исчерпаны – к ним и не прикасались.

Всем, однако, хорошо известно, что кроме официальной причины была и неофициальная: свалить правительство ХАМАСа в полосе Газа. В ходе войны официальные представители заявляли, что нужно «прикрепить ценник» – иными словами, нести смерть и разрушения не для того, чтобы поразить самих «террористов» (что практически невозможно), но превратить жизнь гражданского населения в ад, вынудив его таким образом восстать и свергнуть ХАМАС.

Безнравственность такой стратегии можно сравнить лишь с ее неэффективностью. Наш собственный опыт должен был научить нас, что такие методы лишь укрепляют мужество людей и сплачивают их вокруг стойкого руководства.

НО МОЖНО ЛИ было вообще вести эту войну, не совершая военных преступлений? Когда правительство решает бросить свои войска на борьбу с партизанской организацией, которая по самому своему характеру действует среди гражданского населения, совершенно ясно, что жителям будут причинены страдания. Тот довод, что причинение бедствий гражданским лицам и убийство сотен мужчин, женщин и детей являлись неизбежностью, сам по себе приводит к выводу, что решение начать эту войну было чудовищным.

Военное ведомство нашло легкий выход. Министры и генералы просто заявили, что не верят сообщениям палестинцев и международных организаций о масштабах гибели людей и разрушений, называя их, по словам Кашера, "искаженными и ошибочными". А чтобы не рисковать, они решили бойкотировать комиссию ООН, проводящую сейчас расследование этой войны. Возглавляет эту комиссию уважаемый южноафриканский судья, являющийся и евреем, и сионистом.

У Асса Кашера тот же подход. Он говорит: «Человек, не знающий всех подробностей операции, не может дать ей серьезную, профессиональную и ответственную оценку и не должен этого делать, несмотря на все эмоциональные и политические искушения». Он требует, чтобы мы подождали с обсуждением, пока израильская армия не закончит свое расследование.

На полном серьезе? Ни к одной организации, занимающейся расследованием собственной деятельности, не может быть полного доверия, тем более к такой иерархической структуре, как армия. Кроме того, армия не может собрать показания главных свидетелей: жителей Газы. Расследование, основанное на показаниях лишь виновников преступления и игнорирующее его жертв, выглядит в высшей степени странно. Но сейчас пренебрегают даже свидетельствами солдат из группы «прервавших молчание», потому что они не могут назвать своих имен.

В войне, которую могущественная армия, оснащенная самым современным оружием, ведет с партизанской организацией, неизбежно возникают этические вопросы. Как должны вести себя солдаты при столкновении со структурой, включающей не только вражеских бойцов, которых «разрешено» поражать, но и гражданских лиц, поражать которых «запрещено»?

Кашер приводит несколько примеров таких ситуаций. Вот один из них: дом, в котором есть и «террористы», и люди, не участвующие в боевых действиях. Можно ли нанести по такому дому авиационный или артиллерийский удар, при котором погибнут все там находящиеся, или нужно послать туда солдат, которые, рискую своей жизнью, будут уничтожать только боевиков? Его ответ: рисковать жизнями наших солдат ради спасения гражданских лиц противника недопустимо – в таком случае следует отдать предпочтение авиационному или артиллерийскому удару.

У него вы не найдете ответов на вопросы об использовании авиации для уничтожения сотен домов, находившихся достаточно далеко от наших солдат и не представлявших для них угрозы, или об убийстве десятков курсантов школы гражданской полиции на торжественном построении по случаю их выпуска. Или об убийстве сотрудников ООН, сопровождавших грузовики с продовольствием. Или об использовании белого фосфора против гражданского населения, о котором рассказали «нарушившие молчание» солдаты, или об использовании обедненного урана и других канцерогенных веществ.

Вся страна видела в прямом эфире, как снаряд попал в квартиру врача, убив почти всю его семью. По свидетельствам палестинских гражданских лиц и международных наблюдателей, такие случаи не были редкостью.

Израильская армия очень гордится тем, что призывала жителей листовками, по телефону и другими способами покинуть свои дома. Но все – включая самих предупреждавших – знали, что не было безопасных мест для спасения и не было безопасных и четко обозначенных проходов к таким местам. И действительно, многие гражданские лица погибли, пытаясь добраться до укрытия.

НАМ НЕ ИЗБЕЖАТЬ и самого трудного морального вопроса: допустимо ли рисковать жизнями наших солдат для спасения стариков, женщин и детей «врага»? Ответ идеолога «самой нравственной армии в мире» однозначен: рисковать жизнью наших солдат совершенно недопустимо. Самая красноречивая фраза во всем его эссе: «Поэтому… государство должно отдать предпочтение сохранению жизни своих солдат перед жизнями (невооруженных) соседей террориста».

Перечитайте эти слова дважды и трижды, чтобы полностью осознать их смысл. Ведь по существу сказано: чтобы избежать жертв среди наших солдат, можно без счета убивать гражданских лиц противника.

Оглядываясь назад, остается лишь порадоваться, что британские солдаты, боровшиеся с «Иругном» и «Группой Штерна», не руководствовались этическими заповедями Кашера.

Но во время войны в Газе израильская армия руководствовалась именно ими. Как я понимаю, родилась новая доктрина: чтобы избежать гибели единственного нашего солдата, можно убить 10, 100 или даже 1000 человек. Жертв с нашей стороны быть не должно. Практика подтвердила расчет: в Газе убито больше 1000 человек, и от трети до двух третей из них (смотря по тому, у кого спросите) были гражданскими лицами, женщинами и детьми, тогда как от огня противника погибло 6 (шесть) израильтян (и еще четверо от «дружеского» огня).

Кашер заявляет без обиняков, что оправдано убийство палестинского ребенка, вокруг которого сто «террористов», потому что эти «террористы» могли убить ребенка в Сдероте. Практически же, не сто «террористов» окружали одного ребенка, а сто детей – одного «террориста».

Если убрать из этой доктрины словесные ухищрения, оголится простой принцип: государство должно защищать жизнь своих солдат любой ценой, не ведая ни пределов, ни закона. Оно должно вести войну без потерь. А это имеет неизбежным следствием уничтожение любого человека и любого здания, которое могло бы представлять опасность для солдат, и опустошение всей территории перед наступающими войсками.

Из чего следует единственный вывод: с этого дня любое решение Израиля о начале военных действий на застроенной территории является военным преступлением, а военнослужащие, выступающие против таких решений, заслуживают всяческого уважения. Да будут они благословенны.