В интервью, данном 31 января 2009 Асафу Кфури (Assaf Kfoury), Наум Хомский (Noam Chomsky) анализирует последствия войны в Газе

РЕАКЦИЯ АМЕРИКАНСКОЙ ОБЩЕСТВЕННОСТИ

КФУРИ: Бойня в Газе имела, как ни странно, и положительную сторону: возможно, впервые реакция общественности в США оказалась ближе к реакции в других странах. В больших городах прошли антивоенные демонстрации, подобные тем, какие мы привыкли видеть в Европе, Латинской Америке, Азии и в других местах. В поддержку палестинцев и против действий израильского правительства выступали и еврейские группы. Но не преувеличиваем ли мы масштабы этих протестов? Есть ли шанс, что они перерастут в массовое движение и окажут воздействие на политиков?

ХОМСКИЙ: Вы совершенно правы в том, что теперешняя реакция существенно отличалась от той, какую мы наблюдали в прошлом, и в дальнейшем это может иметь большое значение. Многие, даже те, кто почти ничего не знал о происходящем, испытывали отвращение к жестокости и трусости израильской армии, беспощадно набросившейся на запертых в клетке беззащитных людей.

Но в оценке реакции общества мы должны быть очень осторожны. Многим была известна лишь тщательно отфильтрованная СМИ версия событий. Канал Аль-Джазира в США практически недоступен, поэтому прямых репортажей американские зрители почти не видели. И хотя действительность невозможно скрыть полностью, представлена она была отрывочно и в оправдательном ключе, а США были изображены, как всегда, в виде невинного наблюдателя, преданного миру и справедливости.

Принципиально и резко отреагировало лишь незначительное меньшинство. Опросы показали почти полное равенство сторонников этого вторжения и его противников, а у противников основным доводом была «непропорциональность». Более показательны опросы, проводившиеся после окончания войны – окончания лишь теоретического, потому что жестокие акции продолжаются, хотя сообщают о них редко. По проведенному 24 января опросу CNN, 60% поддерживало Израиль, 17% – палестинцев, 63% считали израильские военные действия оправданными, а 30% были с этим не согласны. Подобные же результаты дал и опрос Pew (Bloomberg News, 24 января).

Эти результаты неудивительны, учитывая характер освещения и объяснения события СМИ и политическим классом. Постоянно повторяется, что Израиль имеет право на самозащиту от ракет, но никто не отметил, что вопрос должен быть поставлен совсем иначе: имеет ли право Израиль прибегать к насилию для самозащиты? Ни у одной страны нет такого права, если существуют мирные альтернативы, а в данном случае они, несомненно, были. Альтернатива в узком смысле состояла в том, чтобы принять соглашение о затишье, предложенное ХАМАСом незадолго до вторжения. В прошлом Израиль соглашался на затишье формально, но никогда реально, включая затишье, объявленное в июле 2008 года и соблюдавшееся ХАМАСом (Израиль признал, что ХАМАС не выпустил ни одной ракеты), но не Израилем, который сорвал его, совершив 4 ноября рейд на территорию Газы. Широко понимаемая альтернатива включала бы прекращение поддерживаемых США преступных действий на оккупированных территориях. В числе этих действий и почти полное, начиная с января 2006 года, экономическое удушение Газы. Именно так можно было остановить пуски ракет, но эти доводы ведущие СМИ практически никогда нет приводят.

ОФИЦИАЛЬНАЯ РЕАКЦИЯ США

КФУРИ: Позиция официальной Америки почти не изменилась. Если послушать вашингтонских политиков, то всегда и во всем были виноваты палестинцы: и сейчас, и в десятилетия после 1948 года, и до него. Соотношение израильских и палестинских потерь в последней войне составляет один к ста, если не один к тысяче, но совесть почти у всех остается спокойной. Газа превращена в нищее, заблокированное и практически беззащитное гетто, но это, похоже, тоже мало кого беспокоит.

Конгресс большинством 390 к 5 принял попирающую здравый смысл резолюцию, которая осуждает ХАМАС за совершенное Израилем нападение, и эта же резолюция была единогласно принята Сенатом. Даже в израильских СМИ больше несогласия, чем в Конгрессе США. Примечательно, что должностные лица, например бывший президент Картер, могут, покинув высокий пост, сказать правду или что-то к ней близкое.

В чем же причина столь разительного несоответствия официальной политики общественному мнению?

ХОМСКИЙ: Стоит отметить, что и в Европе ситуация похожая. Заявления официальных лиц Европейского Союза ничуть не лучше высказываний американских конгрессменов. Вы правы, упомянув о Картере, но он – исключение, и был подвергнут резкой критике политиками основного направления. Вот один пример: его фактически отстранили в августе 2008 года от участия в съезде демократической партии – жест необычный, унизительный и вообще беспрецедентный в отношении бывшего президента. Такой разрыв между общественным мнением и государственной политикой, однако, вполне обычен и по другим вопросам. Поэтому политтехнологи организуют выборы, уделяя основное внимание не ключевым проблемам, а лицам, языку тела и прочему вздору. Общество в целом, как показывают опросы, с этим несогласно, что может служить еще одним примером такого расхождения.

Возьмем вторжение в Ирак. Оно вызвало серьезное общественное недовольство, но политический класс и СМИ ему фактически не противились. Обама заслужил похвалы от критиков этой войны за свою принципиальную позицию, но ведь он говорил об этой войне лишь как о «стратегической ошибке». То же самое могли сказать и русские после провалов в Афганистане, и немецкие генералы о войне на два фронта после Сталинграда. Ничего «принципиального» в такой позиции нет.

Настоящая оппозиция начинается, когда мы прилагаем к себе те же стандарты, что и к другим. Поэтому необходимо было осудить войну как, словами Нюрнбергского трибунала, «высшее международное преступление», включающее в себя все последующее зло. Многие в обществе согласны с этим, но в СМИ и коридорах власти такой взгляд почти не находит отражения.

То же можно сказать и о Вьетнаме. К концу этой войны 70% общества сочли ее не просто ошибочной, а «в корне неправильной и безнравственной». Самая радикальная критика в СМИ и дискуссионных журналах состояла в том, что США «хотели сотворить добро совершенно негодными средствами» и это «привело к катастрофе», стоило нам слишком дорого, и поэтому мы не смогли достичь благой цели.

Такова обычная критика совершенных государством преступлений, если они не принесли успеха за приемлемую цену. Она аналогична комментариям СМИ израильского нападения на Газу, в которых говорилось, что оно было вполне оправданным, но «непропорциональным» и практически ничего не дало Израилю.

Можно привести многие другие примеры, а по сути такое отношение и является нормой. Мы не применяем к себе стандарты, по которым справедливо судим противников. Намерения наших лидеров считают, невзирая на факты, благовидными, тогда как врагов представляют злобными и заслуживающими жестокой кары. Признается, что наши лидеры могут иногда совершать «стратегические ошибки», и в наших рядах встречаются плохие люди (например, истязатели в иракской тюрьме Абу Грейб или солдаты, уничтожившие деревню Май Лаи во Вьетнаме), но наша благонамеренность остается незапятнанной, а обвинений лидерам не предъявляют. Это совершенно противоположно принципам Нюрнбергского трибунала после Второй мировой войны, который судил не эсэсовских охранников, бросавших людей в газовые камеры, а вождей, обвиненных в ведении «превентивной войны».

Интеллектуалы из элитных кругов Запада в своем преклонением перед властью государства и силой доктрин достигли большого сходства с северокорейскими деятелями. Так, в годы Клинтона интеллектуалы и в США, и в Европе постоянно твердили, что американская внешняя политика входит в «стадию благородства» и «светится святостью», а «исполненный высоких помыслов и альтруизма Новый Мир тверд в намерении спасти все человечество», и это повторялось без конца в один из самых постыдных периодов интеллектуальной истории Запада. Восхваления Израиля порой достигают таких же риторических высот, но общественное мнение часто намного трезвее и рациональнее.

До убедительной победы в 1967 году Израиль не занимал большого места в дискуссиях интеллектуальных кругов, мнение которых совпадало с умеренной и нечетко выраженной официальной поддержкой этой страны. Но после триумфа израильского оружия все переменилось. Израиль оказал США огромную услугу, разрушив центр арабского светского национализма (в лице насеровского Египта) и защитив радикальных исламистов Саудовской Аравии, входивших в число основных союзников США. Эта услуга и определила американо-израильские отношения в их теперешней форме. Примечательно, что успешное применение Израилем силы удостоилось похвалы со стороны образованных классов, а публикации и комментарии такого рода не иссякают по сей день. Причина этому часто внутренняя: нужно помнить, что в то время подавить вьетнамское сопротивление не удавалось. Настроения либеральных интеллектуалов точно выразил видный историк Артур Шлезингер, который писал, что насилие со стороны Соединенных Штатов, вероятно, не приведет к успеху, но если это произойдет «мы сможем приветствовать государственную мудрость американского правительства».

Израиль провел удачную операцию и показал, как нужно обращаться с выскочками из третьего мира. Тогда острили, что хорошо было бы уговорить Моше Даяна помочь нам во Вьетнаме. Кроме того, Израилю удалось окружить себя аурой гуманности: он не изменил высшим ценностям, он «стрелял, рыдая», как говорилось в те дни, чтобы защитить себя от беспощадного врага, рвавшегося его уничтожить. Интеллектуалы основного течения не могли устоять перед этим сочетанием гуманности с эффективным применением оружия. И многое с тех пор укрепило этот образ.

И это помимо мощных стратегических и экономических факторов, являющихся основой американо-израильских отношений, а также глубоких культурных связей двух стран, включая исторический опыт, сформированный игрой воображения и мифами. Ведь Соединенные Штаты, в конце концов, единственная страна, возникшая как «нарождающаяся империя»: высшая раса искореняла зловредных туземцев, не имевших права находиться здесь, и несла на дикие земли цивилизацию. После обретения свободы от Англии, Джордж Вашингтон, один из отцов-основателей этой страны, заявил, что «постепенное распространение наших поселений заставит дикарей, как волков, уйти отсюда: ведь и те, и другие – хищники, хотя выглядят они по-разному». Довлеющие над Израилем мифы, риторика и, разумеется, его практические действия, того же рода, они играют на тех же чувствах и встречают столь же шумное одобрение. Не лишне вспомнить, что христианский сионизм намного опередил еврейский, и оба движения одушевлены одинаковым мессианским провиденциализмом: Бог сотворил мир, а мы – избранный народ, исполняющий Божественную миссию. У них есть партнеры и в светских кругах. Не удивительно, что они – самый многочисленный и преобладающий элемент «израильского лобби», значительную часть которого составляют христиане-евангелисты, пропитанные до мозга костей антисемитизмом, но решительно поддерживающие израильский экспансионизм и насильственные действия как осуществление воли Божьей. Последние тридцать лет это играло особенно значительную роль – партийные деятели поняли, что могут привлечь многих избирателей, представив своих кандидатов, как «людей веры». И этого нельзя игнорировать.

ШИРОКИЙ КОНТЕКСТ

КФУРИ. Ежедневно узнавая о злодеяниях в Газе, мы, естественно, прежде всего, обращаем внимание на сами события, упуская из виду более широкий контекст, и, в первую очередь, роль Израиля в защите интересов США и стран Запада. Как же вписывается это нападение в широкий круг событий, происходивших за последние десятилетия? И какие события в будущем могут изменить роль Израиля в возглавляемом США союзе стран Запада? Возможно ли их разъединение или возникновение других взаимоотношений между Израилем и его соседями?

ХОМСКИЙ. Анализ эволюции американо-израильских отношений выходит за рамки этого разговора. Если отметить лишь основное, то развитие этих отношений с 1967 года подтвердило сделанный американскими разведслужбами 50 лет назад вывод о том, что логическим следствием противодействия радикальному (то есть независимому) арабскому национализму должна стать опора на Израиль как на основу доминирования США в этом регионе и контроля над его уникальными энергетическими ресурсами. Это, очевидно, должно было привести к игнорированию «арабской улицы», которую сочли не имеющей большого значения.

Сейчас Израиль фактически стал заморской военной базой и разведывательным центром США, и этот факт получил наглядное подтверждение 31 декабря 2008 года в самый разгар нападения на Газу, когда Пентагон заявил, что США арендуют германское торговое судно для доставки в Израиль большой партии оружия (эту доставку заблокировало правительство Греции, и для доставки пришлось искать другие пути). Сообщение об этом не привлекло внимания СМИ, как и тот факт, что, в нарушение законов США, Израиль опирается на поставки американского оружия. Немногие поинтересовавшиеся получили ответ, что это оружие предназначалось не для действий в Газе, а для заблаговременного складирования, то есть для агрессии, которую принято называть «обороной» и «выполнением обязательств по поддержанию стабильности».

Израиль – это также крупный центр высоких технологий, что подтверждается ростом инвестиций в эту отрасль высокотехнологичными компаниями США: Intel, Microsoft и другими. В военной области отношения настолько тесные, что компания Rafael – ведущий израильский производитель и экспортер вооружений – намерена перевести большинство своих проектно-конструкторских и производственных операций в США, что должно способствовать большей эффективности поставок вооруженным силам Израиля. Израиль оказывает и много других услуг государству и корпорациям.

Палестинцы не в состоянии ничего предложить США. Они слабы, бедны и беззащитны, а поэтому в соответствии с мудрыми принципами государственной политики не должны иметь никаких прав. Фактически их рассматривают как помеху, потому что их бедствия возбуждают «арабскую улицу», и предпочтение отдается Израилю.

Основная цель нападения на Газу состояла в том, чтобы подавить палестинское сопротивление завладению Израилем при поддержке США всем, что есть ценного на Западном берегу, подорвав при этом реальную перспективу создания «двух государств для двух народов». По этой перспективе существует международное согласие, но США и Израиль блокируют уже более 30 лет – факты об этом тщательно скрывают от общественности, и они почти не известны даже образованному классу. Сопротивление на Западном берегу насильственно подавляется Израилем, теперь уже и при поддержке палестинских коллаборационистов, силы которых проходят подготовку и вооружаются США и дружественными им диктаторами Любопытно отметить, что Обама в своих немногочисленных заявлениях по этому конфликту подчеркивал конструктивную роль Иордании в подготовке этих сил. Но Газа – другая часть того, что остается от Палестины – все еще вне контроля этих сил, и в таком контексте разрушение Газы и ее общественных и культурных институтов имеет стратегический смысл.

В том же ключе имеет смысл поддерживаемое США развитие Израилем поселений и строительство на Западном берегу, пока внимание отвлечено разрушением Газы.

Но есть и силы противодействия. Они опираются на готовность Запада оказать им поддержку и на участие арабских лидеров. И то, и другое в свою очередь зависит от того, будет ли население по-прежнему пассивно соглашаться с преступным насилием, угнетением и незаконной экспансией. Настроения меняются, и их изменение может оказаться достаточным для того, чтобы США прислушались ко всеобщему призыву о необходимости создания двух государств для двух народов, и чтобы ЕС занял более независимую от США позицию. Аналогичные изменения могут, так или иначе, произойти и в арабском мире. Палестинцы проявили удивительное мужество и стойкость, но они не могут в одиночестве противостоять неизмеримо превосходящей их мощи США, которую принимают или поддерживают ЕС и арабские диктатуры.

В ОТДАЛЕННОЙ ПЕРСПЕКТИВЕ

КФУРИ. Некоторые хорошо информированные комментаторы строят в отношении Израиля мрачные прогнозы, исходя не столько из его истории, сколько из господствующих в этой стране представлений о ее теперешнем положении и месте в будущем, в соответствии с которыми Израиль рассматривается как авангард западной цивилизации, противостоящий пробудившемуся Востоку, а также из упорного нежелания признать, что, как представляется им, разрушение палестинского общества и противоборство с соседями – в интересах Израиля. Такие идеи высказываются как правыми, говорящими, подобно Сэмюелю Хантингтону, о неизбежном «столкновении цивилизаций», так и левыми, утверждающими невозможность компромисса с «логикой колониальной власти». Таковы взгляды интеллигентного и сведущего специалиста по ближневосточным проблемам Нира Розена. По его мнению, если Израиль не пойдет на преобразования, отвергаемые большинством его жителей, то на территории исторической Палестины сосуществование израильтян и палестинцев окажется невозможным, и поэтому одна их этих двух национальных групп должна быть исключена (принуждена к бегству или к эмиграции, или попросту уничтожена). Одно из двух сообществ в отдаленной перспективе обречено. Но такой сценарий, конечно, не ограничится Израилем и Палестиной и должен быть распространен на весь регион, которому десятилетия кровопролития причинили глубокие раны.

Есть ли у этих апокалипсических прогнозов какие-то основания?

ХОМСКИЙ. Ситуация представлена достаточно точно, но с выводами я не согласен.

События развивались следующим образом. В 1971 году, когда президент Египта Садат предложил Израилю всеобъемлющий мирный договор, не предложив палестинцам ничего, Израиль принял роковое решение. Хотя Садат говорил о полном уходе Израиля в соответствии с резолюцией ООН 242, как она понималась в то время Соединенными Штатами и другими странами, он имел в виду в первую очередь лишь Синай. Если бы Израиль принял тогда мирное предложение Садама, его безопасность была бы гарантирована. Израиль рассмотрел это предложение, согласился с тем, что это оно действительно было предложением мира, но отверг его, отдав предпочтение экспансии – в том случае на северо-восток Синая, где в скором времени осуществил свои программы по изгнанию бедуинов, строительству еврейских поселений и крупного порта Ямит.

Предложение Садата 1971 года Израиль был вынужден принять в Кемп-Дэвиде в 1978-1979 гг., но лишь после того, как полномасштабная война едва не закончилось для него катастрофой.

С 1971 года Израиль, за немногими исключениями, отдавал предпочтение экспансии перед безопасностью, что, разумеется, имело следствием опору на США как на своего защитника, чему есть много примеров. Один из самых примечательных – израильское вторжение в Ливан в 1982 году. Его почти не скрываемая цель состояла в том, чтобы положить конец раздражающим палестинским мирным инициативам и позволить Израилю продолжить незаконные программы расширения и строительства поселений (другая цель, которая не была достигнута, предполагала превращение Ливана в сателлит Израиля). Предлогом нападения была защита Галилеи от ракетных обстрелов из Ливана, и этот очевидный обман был охотно принят в США даже критиками израильской политики, включая Джимми Картера: одна из серьезных ошибок Картера в его книге об израильско-палестинских отношениях, но в шквале критики, обрушившейся на книгу, на нее не обратили внимания, потому что она удобно вписывалась в общепринятый обман. Цель войны состояла в экспансии, и она практически не дала улучшения безопасности.

Нельзя сказать, что эта политика провалилась. Она в значительной степени обеспечила достижение целей, о которых в 1967 году говорил командующий израильскими ВВС генерал Эзер Вейцман (впоследствии президент Израиля): вопреки пропаганде, никакой угрозы уничтожения Израиля в то время не было, но завоевания позволили ему «существовать в теперешних размерах с сохранением духа и качественных возможностей… Мы вступили в 6‑дневную войну, чтобы гарантировать положение, при котором мы сможем оставаться хозяевами нашей судьбы согласно нашим желаниям и без давления извне».

Теми же причинами объясняется и экспансия на оккупированных территориях. Она незаконна, о чем сразу же предупредили правительство его высокопоставленные юридические советники, но это не имело значения, если позволяло «сохранить размеры, дух и качественные возможности» государства. Палестинцев систематически подавляют, но соседние страны не представляют существенной угрозы для безопасности, и отношения с ними фактически понемногу улучшаются. При твердой поддержке США Израиль может прийти к тому же заключению, что и администрация Эйзенхауэра 50 лет назад: «арабскую улицу» следует игнорировать, если ее население можно удерживать силой.

Эффективность насилия часто недооценивают, но иногда оно приводит к успеху: история Соединенных Штатов может служить этому убедительным примером. Колонии становились территорией империи в результате насилия, хотя некоторые из ее основателей оплакивали «несчастную долю расы коренных американцев, истребленных с безжалостной жестокостью и коварством», как писал Джон Квинси Адамс через многие годы после своего личного вклада в эти преступления. С тех пор мощь Америки многократно возросла. Израиль, хоть и в меньшем масштабе, может испытывать желание пойти по тому же пути, во всяком случае до тех пор, пока его действия получают поддержку Соединенных Штатов.

Исход может и не быть столь мрачным, как по прогнозу Нира Розена. С 1967 года Израиль строит планы завладеть всем ценным на оккупированных территориях, после чего, как выразился Моше Даян, предоставить палестинцам «жить там собачьей жизнью», дополняя собой живописные пейзажи с косулями, которыми будут любоваться туристы, проносясь по шоссе «только для израильтян». Сейчас осуществляются именно такие планы. Их и не скрывают, разве что от американского общества, которое обеспечивает их осуществление. Вопреки многим ошибочным выводам, никакой непреодолимой «демографической угрозы» для Израиля не возникнет, хотя для многих неевреев в «демократическом еврейском государстве» эта проблема существует всегда. Палестинцев оставят там вымирать, а Израиль не будет нести за них никакой ответственности. Они смогут называть оставленные им клочки земли «государством», а себя «ощипанными цыплятами», как обозвал их ультраправый Нетаньяху, придя к власти в 1996 году, и как, скорее всего, назовет их сейчас. Это, кажется, был первый знак, поданный израильским правительством, что оно может согласиться с существованием палестинского государства – перспектива, яростно отвергавшаяся премьер-министром Шимоном Пересом до его ухода со поста в 1996 году. «И пусть палестинцы там живут как обкуренные тараканы в банке», – по изящному выражения начальника генерального штаба Рафаэля Эйтана. Арабских граждан Израиля можно будет удалить путем трансфера или изменения границ в соответствии с предложением выходца из Молдавии Авигдора Либермана, главы ультранационалистической правой партии, которая на этих выборах увеличит свое присутствие в Кнессете и войдет в правительственную коалицию. Его предложения были сперва с негодованием отвергнуты как расистские, но, по мере сползания страны к правому шовинизму, их стали считать центристскими. Так, например, в их поддержку выступила глава Кадимы Ципи Ливни, которая в Израиле представляется голубем.

Есть ли сейчас какая-то надежда на более привлекательное будущее? Определенно есть. Восемь лет назад во время переговоров в Табе высокие израильские и палестинские представители приблизились к соглашению, которое соответствовало давно сложившемуся международному консенсусу. На своей последней пресс-конференции, они объявили, что соглашение может быть заключено в течение нескольких дней, но тогдашний премьер-министр Эхуд Барак преждевременно прервал переговоры. В ту неделю в Табе имел место подлинный прорыв тридцатилетней американо-израильской отрицательной позиции. Эти переговоры могли продолжиться ввиду благосклонного отношения к ним президента Клинтона во время его последнего месяца в должности.

С тех пор произошли многие события, но не было столь кардинальных изменений, которые совершенно исключили бы возврат к такой возможности. Для ее осуществления необходимо, чтобы американское правительство захотело допустить мирное дипломатическое урегулирование. Хотя признаков этого пока нет, при достаточно сильном давлении внутри США или извне продвижение в этом направлении возможно. Если такое соглашение будет достигнуто, оно откроет перспективу более гуманного решения проблемы в будущем.

СОУЧАСТИЕ АРАБСКИХ ГОСУДАРСТВ

КФУРИ. Нельзя забывать, что в разрушении палестинского общества участвовал не только Израиль. Особенно пагубную роль в недавнем нападении на Газу сыграли, в частности, Египет и Саудовская Аравия. Обе эти страны определенно заявили, что ХАМАСу нельзя позволить оставаться основной силой в Газе. То, что ХАМАС был демократически избран в 2006 году, не имело для них значения: эта организация должны быть уничтожена, какую бы цену ни пришлось заплатить жителям Палестины. Египет и Саудовская Аравия – основные элементы в этой системе господства, возглавляемой Соединенными Штатами.

Часть задач идущего снизу прогрессивного движения в Соединенных Штатах определить несложно: оно должно выступить против израильского лобби ЭЙПАК и апологетов израильских эксцессов в среде интеллектуалов, содействовать инакомыслию в еврейской общине Америки, требовать отчета об использовании гигантской военной помощи, которую Израиль получает от США, и т.д.

Но как противодействовать американо-египетским и американо-саудовским связям? Ведь Египет получает второй по объему пакет помощи от Соединенных Штатов, и мы должны требовать отчета о ее использовании. Но в американском обществе нет сколь-нибудь значительных кругов, готовых выступить против эксцессов египетской диктатуры, а в случае Саудовской Аравии таких активистов еще меньше.

ХОМСКИЙ. Верно, что Египет – второй по величине получатель американской помощи, но это лишь благодаря его готовности поддерживать, по крайне мере, не афишируя этого, политику Израиля. Если бы Соединенные Штаты допустили мирное дипломатическое урегулирование израильско-палестинского конфликта, необходимость поддерживать египетскую диктатуру уменьшилась бы, и было бы легче организовать противодействие ей в Америке. Иначе обстоит дело с Саудовской Аравией: старейшим союзником США в этом регионе, которым они более всего дорожат по очевидной причине: там самые большие запасы нефти. Как и Египет, Саудовская Аравия давно присоединилась к международному консенсусу, который блокируют США и Израиль. «Саудовская мирная инициатива», принятая Лигой арабских государств, идет даже дальше, призывая к полной нормализации отношений с Израилем. Важно, что Обама в своем первом внешнеполитическом заявлении одобрительно отозвался об этом плане, намеренно исключив его основной элемент: создание двух государств для двух народов. Но хотя Обама до сих пор занимает по этим вопросам ту же крайнюю позицию, что и Буш, она может измениться, и если Соединенные Штаты присоединятся к остальному миру, американо-саудовские отношения можно будет рассматривать под другим углом. Разумеется, существует много разных факторов, и нефть отдельный, хотя и связанный с этим вопрос. Думаю, что ситуация намного упростилась бы, если бы США отказались от крайних позиций неприятия.

И ВНОВЬ ТЕКУЩИЙ МОМЕНТ

КФУРИ. Сейчас достигнуто в некоем роде прекращение огня, бойня остановлена, но разве положение палестинцев стало менее отчаянным? После того, что случилось в последние недели, заключение мира с Израилем представляется еще более отдаленным, чем прежде. Израиль, возможно, не достиг всех своих целей, и некоторые комментаторы даже утверждают, что он «потерпел поражение» или что «война в Газе стала очередным провалом Израиля». В долгосрочной исторической перспективе это, возможно, и так, но в ближайшие несколько лет Израиль в значительно большей степени, чем палестинцы, может продолжать жить в условиях неурегулированного конфликта. Израильское общество продолжает успешно функционировать и противостоять на собственных условиях палестинцам и соседним арабским государствам, а война в Газе практически не отразилась на его экономике. Возможно, израильские лидеры как раз хотели бы законсервировать этот конфликт. Палестинское общество, напротив, стало еще более раздробленным, его экономика в значительной степени разрушена, и оно зависит от внешних подачек. Очевидно, предстоит долгая борьба за изменение такого положения, но на чем необходимо сосредоточить усилия в США и в странах Запада сейчас? Как могли бы мы помочь палестинцам выстоять и дожить до лучших дней?

ХОМСКИЙ. Вы верно отметили, что теперешнее затишье было прекращение огня лишь «в некоем роде». ХАМАС действительно выступал с призывами о прекращении огня, а Израиль, формально соглашаясь и выдвигая свои условия, тут же отвергал эти предложения. Израиль настаивает на том, что не может быть никакого прекращения огня без возвращения захваченного солдата Гилада Шалита. Шалит на Западе стал притчей во языцех, не в пример братьям Муаммар, гражданским лицам, которые были захвачены израильскими силами в Газе за день до пленения Шалита. Захват гражданских лиц, несомненно, гораздо более тяжкое преступление, чем пленение солдата нападающей армии, но для Запада существует только Шалит, и там никто не обращает внимания на продолжавшийся десятилетиями захват Израилем гражданских лиц в Ливане или в открытом море и заключении их в израильские тюрьмы, иногда тайные, где этих заложников удерживают многие годы. Но вследствие глубоко укоренившегося на Западе расизма и имперского сознания, израильское требование о том, что не может быть прекращения огня без освобождения Шалита, представляется там обоснованным.

Лондонская «Файнэншл таймс» сообщила, что «восстановление домов и разрушенной инфраструктуры в Газе будет зависеть от израильской готовности пропустить туда цемент, кирпич и оборудование. Израиль непреклонен в том, что не допустит таких поставок в ближайшем будущем из опасения, что быстрое восстановление превращенной в руины полосы будет на руку ХАМАСу и повысит его престиж. Эта форма варварства также считается вполне западными элитами законной – ведь они признают демократию, лишь если свободные выборы дают «правильный результат». Поэтому Израилю позволено продолжать бесчеловечную блокаду, подрывающую возможность перемирия, поскольку сама блокада является актом войны.

Я согласен с тем, что Израиль может и далее жить с неурегулированным конфликтом. Фактически основной принцип доктрины сионизма, сформулированный задолго до образования государства и действующий поныне, состоит в том, чтобы откладывать в долгий ящик дипломатию, устанавливая «факты на земле», которые должны в будущем определить контуры того или иного урегулирования. Именно это и происходит сейчас.

Кроме оказания палестинцам всей возможной помощи, мы должны сосредоточить усилия на работе в Соединенных Штатах. Мы должны требовать от правительства страны в первую очередь отказа от жесткой линии неприятия, что позволит расширить дипломатические усилия и обеспечить отход Израиля к согласованным границам