|
|
||
Наш корреспондент встретился со ставшим легендой израильским борцом за мир Ури Авнери 89 лет, но он не складывает оружия и мечет громы и молнии в Нетаньяху и его правительство. Знаменитый писатель – один из старейших борцов за мир в Израиле. Он требует мира с палестинцами, мира с ХАМАСом и создания палестинского государства в границах 1967 года – с обменом, возможно, нескольких квадратных миль. Он всё еще верит, что Израиль мог бы добиться мира хоть завтра, хоть через неделю – если бы этого захотел Нетаньяху. «Мое несчастье в том, что я неисправимый оптимист», – сказал он о свое участи. А, может быть, мечтатель? Он всё тот же славный малый, которого я видел в последний раз 30 лет назад за партией шахмат с Ясиром Арафатом. Седая грива, седая борода и рокочущий голос – он стал чуть глуховат в последние годы – извергает тот же гнев и насмешку. Я спросил Авнери, чем заняты сейчас Нетаньяху и его правительство. Чего они хотят достичь этой войной в Газе? Глаза его засверкали, и он яростно выпалил ответ. – Вы думаете, будто знаете, чего они хотят, и думаете, что они хотят мира – а поэтому их политика глупа или безумна. Но если вы допустите, что им и даром не нужен этот мир, а хотят они еврейское государство от Средиземного моря до реки Иордан, то всё станет на свои места и будет вполне разумным. Беда в том, что их желания ведут в тупик – потому что у нас уже сейчас есть одно государство на всей исторической Палестине. Три четверти его – еврейское государство Израиль, а одна четверть – оккупированный Западный берег и полоса Газы. Апартеид в Израиле Авнери говорит прекрасно сложенными фразами, и мое перо едва поспевает за ним, а когда кончаются чернила, я без спроса хватаю одну из его ручек. – Если они аннексируют Западный берег, как они аннексировали Иерусалим, – говорит он, – не измениться почти ничего. Дело в том, что на этой территории, находящейся сейчас под властью Израиля, живут 49% евреев и 51% арабов, и соотношение это меняется на глазах, потому что естественный прирост населения у арабов намного выше естественного прироста с нашей стороны. Поэтому настоящий вопрос в том, что если такая политика продолжится, какую страну мы получим? Сейчас – это страна апартеида. Полный апартеид на оккупированных территориях и растущий апартеид в Израиле. Если так продолжится, страна неизбежно станет страной апартеида. Авнери мрачно продолжил. – Если бы арабским жителям предоставили равные права, то они составили бы большинство в Кнессете и первым делом сменили бы название страны «Израиль» на «Палестина» – и тогда от всей тянущейся 130 лет затеи остался бы пшик. В 21 веке массовая этническая чистка невозможна, утверждает он – или надеется на это – но демографическую тему никто не обсуждает. – Угнетение существует. Считается, что мы должны вытолкнуть мысли о нем из нашего сознания. Ни одна политическая партия не говорит об этой проблеме. Слово "мир" не появилось ни в одном предвыборном манифесте, за исключением маленькой партии "Мерец", ни в коалиции, ни в оппозиции. Оно полностью выпало. – А левые в Израиле? – Они в более или менее глубокой спячке – с тех пор, как были уничтожены Бараком в 2000 году. Он вернулся из Кэмп-Дэвида как самозваный лидер «лагеря мира» – и заявил, что «у нас нет партнеров по мирному договору». Это был смертельный удар. И нанес его не Нетаньяху, а лидер «Аводы». Это был конец «миру сейчас». Надежда Когда тучи за окном квартиры Авнери в Тель-Авиве на седьмом этаже темнеют, сам он вновь становится оптимистом. – Когда я впервые встретился с Арафатом в 1982 году, условия были теми же. Минимальные и максимальные условия палестинцев остались те же: палестинское государство рядом с Израилем, включающее Западный берег, полосу Газа и Восточный Иерусалим в качестве его столицы, небольшие обмены территориями и символическое решение проблемы беженцев. И лежат эти предложения на столе, как увядший цветок. И каждый день он глядит на нас с укором. Мы уже отказались от полосы Газа, но лишь, чтобы удерживать Западный берег. Так же, как Менахем Бегин отдал Синай, чтобы удержать всю Палестину. Авнери убежден, что ХАМАС согласится с этими условиями. Он выступал в Газе в 1993 году. «Передо мной сидели 500 чернобородых шейков. Я говорил на иврите – мне аплодировали и пригласили меня на обед». С тех пор он встречался и с другими делегатами ХАМАСа. Палестина для них – это «вакф», ее нельзя никому передавать, но перемирие может быть освящено Аллахом. «Если они предложат мир на 50 лет, то лично мне этого хватит». Конечно, соглашается Авнери, манифест ХАМАСа говорит об уничтожении Израиля. «Но отменить манифест – вещь очень трудная. Отказались ли русские от коммунистического манифеста? А Организация освобождения Палестины от своего отказалась». Так и движется. Группы борцов за мир, небольшие, но упорные – «Гуш Шалом», «Мир сейчас» – группа, следящая за ситуацией с поселениями, группа бывших солдат израильской армии и бывших палестинских боевиков, родители, потерявшие своих детей. Сейчас они готовятся к январским выборам. Любопытно, что Авнери убежден, что именно разоблачительный – и проОклятый – отчет Голдстоуна о бойне в газе 2009-2010 года предотвратил наземное вторжение на этот раз. – Голдстоун может быть доволен – он действительно спас немало жизней. В Израиле достаточно либералов, желающих, чтобы Авнери прожил еще 89 лет. |
|
|
|
|
