ЧЕРЕЗ несколько недель мы отпразднуем 50-ю годовщину Шестидневной войны.

Посыплются миллионы пустых слов. Как всегда.

Но это событие заслуживает большего. Оно – единственная в своем роде драма в истории человечества, достойная пера Уильяма Шекспира.

Полагаю, что большинство читателей еще не родились в то время, и, конечно, не могли понимать происходившего.

Поэтому позвольте мне рассказать об этой драме, которая развертывалась у меня на глазах.

НАЧАЛАСЬ она в день независимости 1967 года – ежегодного празднования провозглашения Государства Израиль. Это была всего лишь 19-я годовщина.

Премьер-министр, Леви Эшколь, стоял на трибуне, наблюдая парад вооруженных сил. Трудно представить кого-то более далекого от военных церемоний, чем он. Штатский человек, целиком и полностью. Глава группы старейшин, которая четыре года назад с треском изгнала авторитарного Давида Бен-Гуриона из правящей "Аводы".

В самый разгар церемонии кто-то сунул Эшколю в руку клочок бумаги. Эшколь глянул на него и продолжал смотреть на парад, как ни в чем не бывало.

Записка была короткой: "Египетская армия входит на Синай".

Первой реакцией общества было недоверие. Что? Всем известно, что египетская армия занята в далеком Йемене. Там шла война, и Египет вмешался, хотя и без большого успеха.

Но следующие дни подтвердили невероятное: президент Египта, Гамаль Абдель Насер, действительно направил военные подразделения в синайскую пустыню. Это был очевидный вызов Израилю.

Синайский полуостров принадлежит Египту. В 1956 году Израиль оккупировал его в сговоре с двумя дряхлеющими колониальными державами: Францией и Британией. Бен-Гурион, бывший тогда Премьер-министром и провозгласивший "Третью Израильскую Империю" (после Давида и Хасмонеев за две тысячи лет до этого), вынужден был прискорбно отступить.

И Президент США Дуайт Эйзенхауэр, и президент СССР Николай Булганин направили ультиматумы: Израилю осталось только выполнить их. Он вернул всё завоеванное, но получил два утешительных приза: Синай был демилитаризован, а ключевые позиции заняли войска США. Кроме того, Египет был обязан открыть Тиранский пролив – выход из Акабского залива, от чего зависел израильский экспорт (небольшой) в страны Востока.

Что же побудило Насера, великого оратора, но скромного государственного деятеля, пойти на новую авантюру?

ЭТО НАЧАЛОСЬ в Сирии, которая соперничала с Египтом за место лидера арабского мира. Отряды Ясира Арафата совершали рейды в Израиль с сирийской границы. Начальник генерального штаба Израиля заявил, что если это безобразие не прекратится, израильская армия дойдет до Дамаска.

Насер увидел возможность восстановить свое лидерство в арабском мире. Он предупредил Израиль, что для него лучше оставить Сирию в покое и, чтобы придать своим словам должный вес, направил на Синай свои войска. Он также велел американским силам на Синае покинуть некоторые из своих позиций.

Это разозлило Генсека ООН, бирманца У Тана, к тому же, не слишком мудрого руководителя. Он ответил, что если Насер настаивает, все войска ООН уйдут. Поскольку Насер не мог уступить, не потеряв лица, все войска ООН ушли.

Израиль охватила паника. Были мобилизованы все армейские резервы. На улицах не стало мужчин: все они казались на египетской границе, бездельничали, и день ото дня всё больше теряли терпение.

Как по заказу, страхи в Израиле тоже росли день ото дня. Эшколь, гражданский человек, доверия в качестве военного руководителя не внушал. В довершение, случился один курьез. Эшколь, чтобы успокоить панику, решил обратиться к нации. Он выступил по радио (ТВ тогда еще не было) с заранее написанной речью. Перед тем, как прочитать ее, он передал текст своему главному советнику, который сделал несколько мелких поправок, но в одном месте забыл вычеркнуть исправленное слово.

Когда Эшколь дошел до этого места, он заколебался: какой вариант правильный? Получилось, что Премьер-министр (он же Министр обороны) заикается и не знает, что сказать народу, когда судьба страны висит на волоске.

НО ТАК ли? Когда вокруг меня нарастала паника, я разгуливал, как жених на похоронах. Даже моя жена подумывала, что я малость тронулся.

Но у меня была веская причина. За несколько месяцев до начала кризиса, меня пригласили выступить в одном кибуце. Как обычно, после выступления меня пригласили на чашку кофе с ветеранами. Один из них рассказал мне по секрету, что за неделю до меня здесь выступал командующий армией с северного фронта, и его тоже пригласили на чашку кофе, где он доверительно признался ветеранам: "Каждый вечер я перед сном молю Господа, чтобы Насер отправил свою армию на Синай. Там мы ее прихлопнем".

В то время я был редактором популярного журнала, депутатом Кнессета и председателем партии, от которой я был избран. Я напечатал статью: "Насер загнал себя в ловушку", что еще более укрепило впечатление о моем умопомешательстве.

Но вскоре Насер понял, что действительно попал в ловушку. Он отчаянно рвался из нее, но не в ту сторону. Он сыпал леденящими кровь угрозами и заявил, что закроет Тиранский пролив (но в то же время направил в Вашингтон своего доверенного соратника с призывом к Президенту сдержать Израиль. Как и все арабские лидеры того времени, он искренне верил, что Израиль – не более чем марионетка США).

Фактически, проливы никогда не были полностью закрыты, но объявление об этом делало войну неизбежной. Под огромным общественным давлением Эшколь вынужден был отказаться от Министерства обороны и передать его Моше Даяну. Несколько самых уважаемых генералов потребовали встречи с Эшколем и угрожали подать в отставку, если армия немедленно не получит приказ на наступление. Приказ был отдан.

НА ВТОРОЙ день войны меня вызвали в Кнессет. Я болел гриппом, но отправился в Иерусалим. Моя сверкающая белая машина была как метеор среди армады танков, тоже стремившихся с Иерусалим, но солдаты пропустили меня, осыпав насмешками.

Кнессет был под огнем иорданской артиллерии. Мы наскоро проголосовали военный бюджет. (Я проголосовал "за" и не сожалею об этом, как я сожалею о двух других своих голосах, по другому вопросу). После этого нас выпроводили в убежище.

Там один высокопоставленный знакомый шепнул мне на ухо: "Всё в порядке. Мы уничтожили египетские воздушные силы на земле". Так и было. Реальный основатель израильских ВВС, Эзер Вейцман, готовился к этому дню много лет и создал силы, специально предназначенные для выполнения такой задачи.

Всё дальнейшее стало историей. За шесть невероятных дней израильская армия наголову разбила три арабские армии и частично другие подразделения, оставшиеся без воздушного прикрытия. Страну охватила иступленная радость. Повсюду звучали песни победы и собирались победные застолья. Здравомыслие отправили ко всем чертям.

НА ПЯТЫЙ день войны я опубликовал открытое письмо Премьер-министру, призвав его немедленно провести плебисцит среди палестинцев на завоеванных нами территориях, открыв им выбор между возращением в Иорданское Королевство, присоединением к Египту (для Газы), израильской аннексией или созданием собственного национального государства.

Через несколько дней после окончания войны Эшколь пригласил меня для частной беседы и, выслушав мои идеи о палестинском государстве бок о бок с Израилем, добродушно спросил: "Ури, какой из тебя купец? Если ты хочешь заключить сделку, нужно начать с того, что ты требуешь максимум, предлагая минимум, и постепенно приходишь к компромиссу. А ты хочешь, чтобы мы предложили им всё авансом?"

Палестинцам не предложили ничего. И через 50 лет мы завязли в оккупации. Израиль полностью переменился, но его презренное правое крыло обрело почти полную власть, поселенцы разгуливают по Правому берегу, а Газа превратилась в изолированное гетто. Израиль же стал колониальной страной апартеида.

ЕСЛИ БЫ я был религиозен, я описал бы эту ситуацию таким образом. Много лет назад Бог изгнал свой избранный народ, Израиль, со Святой Земли в наказание за его грехи. Через 130 лет часть израильского народа решила вернуться на Святую Землю без разрешения Бога. Теперь Бог вновь наказал народ Израиля, подарив ему чудесную победу и обратив эту победу в проклятие, ведущее к катастрофе.

Для этого Бог позаимствовал идею своих греческих собратьев. Он обратил оккупированные территории в Тунику Несса.

Несс – это кентавр, которого убил Геракл. Перед смертью Несс окропил свою тунику кровью, в которой был смертельный яд. Геракл надел тунику, она пристала к его коже, и он уже не мог ее снять. Когда он попытался это сделать, туника его убила.