АЭРОПОРТ Бен-Гурион на этой неделе представлял из себя впечатляющее зрелище.

Больше тысячи молодых болельщиков явились туда приветствовать двух израильских борцов дзюдо – девушку и парня – завоевавших бронзовые медали на Олимпийских играх в Рио.

Встреча получилась бурной: толпа неистовствовала, орала, толкалась, махала кулаками.

Дзюдо не так уж популярно в Израиле. Израильские болельщики заполняют футбольные стадионы и баскетбольные корты, но в этих двух видах спорта Израилю до любых медалей далеко.

И вот израильские толпы вдруг стали фанатами дзюдо (нашлись переиначившие это слово в "юдо"). Тех, кто в восторге не лез из кожи вон, сочли предателями. Но о чемпионах дзюдо, завоевавших золотые и серебряные медали, мы не услышали ни слова. Были ли они вообще?

Можно только представить, что случилось бы, если бы израильская олимпийская команда включала арабских спортсменов. Арабы? В нашей команде?

Пусть арабы составляют 20% жителей Израиля, и многие из них настоящие спортсмены, Бог, или Аллах, упасли нас от этой головной боли. Рио от нее никто не спас.

Тут возникает другой вопрос, который должен был привлечь внимание. Израиль по собственному официальному определению – "еврейское государство". Он утверждает, что принадлежит всему еврейскому народу. Он считает себя некой "штаб-квартирой" "всемирного еврейства".

Почему же никто в Израиле не проявил ни малейшего интереса к евреям и еврейкам в других национальных делегациях? Куда делась еврейская солидарность? А еврейская гордость?

Ее просто нет там, где она могла бы иметь значение. На Олимпийских играх, событии в высшей степени национальном, никто в Израиле и не вспомнил о евреях Диаспоры. Да катись они ко всем чертям!

Представляется, что в спорте, более чем в чем-либо ином, различие между израильтянами и евреями кардинально. До такой степени, что даже вопроса нет. Кому какое дело.

НО ВОПРОС возник в ходе одного недавнего спора.

Началось с моей небольшой статьи в либеральной израильской газете "Ха-Арец". Я обратил внимание на то, что лучшие и самые умные молодые израильтяне эмигрируют и пускают корни в других странах. Весьма странно, но их привлекательной новой родиной становится Германия, а самым желанным городом – Берлин. Я деликатно обратился к ним с призывом вернуться и принять участие в борьбе, "чтобы спасти Израиль от него самого".

Некоторые из израильтян в Берлине столь же вежливо отклонили мой призыв. Спасибо вам за внимание, но мы не хотим. В бывшем главном городе Рейха я чувствую себя как дома и не имею ни малейшего желания возвращаться в Израиль.

Меня удивил тот факт, что никто из написавших даже не упомянул еврейскую общину в Берлине или в каком-то другом месте. Они ощущают себя не членами еврейских общин в разных концах мира, а скорее членами отдельной новой израильской диаспоры. Как и большинство израильтян, они втайне презирают евреев Диаспоры.

Но такое положение не может оставаться вечным. За исключением немногих израильтян за рубежом, полностью отошедших от религии и традиции, им необходимо, чтобы их брачную церемонию совершил раввин, раввин же совершил бы обрезание их новорожденного, а в конце жизненного пути их похоронят на еврейском кладбище. Вскоре они станут полноценными членами местных еврейских общин.

Для этих евреев весь процесс превращения еврея из Диаспоры в израильтянина занимает шесть-семь поколений, и так же для израильтянина – в еврея Диаспоры.

ОСНОВАТЕЛЬ политического сионизма Теодор Герцль верил, что после образования нового "Еврейского Государства" (не обязательно в Палестине), все евреи во всем мире переедут и поселятся там. Те, кто так не поступит, ассимилируются в странах, где они живут, и перестанут быть евреями.

Идея очень простая, потому что Герцль был наивен и очень мало знал о евреях. По этой причине он не предвидел различий, которые возникнут между евреями в еврейском государстве и всеми другими, которые останутся там, годе они живут, или эмигрируют в другие страны, например, в США. Само слово "еврей" стало означать самые разные вещи.

Евреи с гордостью говорили об уникальном "еврейском народе", рассеянном по всему миру. Собственно говоря, в нем не было ничего уникального: ситуация была обычной для Византийской Империи, а позднее для Оттоманского Халифата. Некоторые аспекты были сохранены Британским Мандатом, и даже теперь входят в законы Израиля.

При такой организации, которую турки называют "миллетом", народ представляет собой не территориальную общность, а географически рассеянные религиозные общины, управляемые их собственными религиозными лидерами, которые повинуются Императору или Султану. В этом отношении евреи нисколько не отличались от эллинцев, разных христианских сект, а позднее – мусульман.

Только с появлением современных наций, имеющих территориальную основу, ситуация евреев оказалась почти уникальной. Другие объединенные религией народы преобразовывались в современные нации. А неуступчивые евреи отвергли перемены и остались рассеянным культурно-религиозным образованием.

Герцль и его последователи хотели изменить такое положение и с запозданием превратить евреев в современную нацию со своим собственным "отечеством". В этом и состоял замысел сионизма.

Почему же они не провели четкой границы между членами своей новой нации и другими евреями в мире? А потому что никогда не было четко определенной, подобно марксизму, сионистской идеологии. И еще потому, что они опасались явного разрыва с еврейской религией, что могло бы повредить их делу. Так и осталась мешанина из еврейской религии, еврейской диаспоры, еврейского народа, еврейского государства – какая кому разница?

Идея была в том, что если не провести разграничительной линии между евреями в Берлине и евреями в Тель-Авиве, то всем евреям в мире будет проще отправиться в Израиль. Никто не подумал, что у такого моста два берега, и если станет легче переселиться из Берлина в Тель-Авив, то в той же мере упроститься и путь в обратную сторону. Теперь мы наблюдаем именно это.

ТАКОГО могло бы не случиться, если бы созданная сионистами новая нация получила новое имя.

Небольшая группа интеллектуалов когда-то предложила так и предложила. Они хотели, чтобы члены новой нации в Палестине назывались "ивритянами", продолжая называть евреев в Диаспоре "евреями". Сионисты строго осудили их, и хотя в просторечии такое различие было подсознательно принято, на официальном уровне оно не закрепилось.

Казалось, что с образованием Государства Израиль появилось естественное решение: теперь была еврейская Диаспора, и возникло Государство Израиль. Евреи в Израиле стали израильтянами и гордились этим. Когда за границей их спрашивали, кто они, они естественно отвечали: "Я израильтянин", и никогда – "Я еврей". Очень подозреваю, что молодые израильские эмигранты в Берлине дали бы сегодня такой же ответ.

Но вот проблема: более 20% граждан Израиля – арабы. Включены ли они в концепцию израильской нации? Большинство из них и почти все израильтяне-евреи ответили бы отрицательно. Они считают себя палестинским меньшинством в Израиле.

Простым решением было признать "израильских арабов" национальным меньшинством с полным набором прав такого меньшинства. Но израильское руководство совершенно неспособно на такой шаг. Поэтому возникла весьма гротескная ситуация: израильское Управление гражданской регистрации, задающее каждому вопрос о его национальности, отказывается регистрировать "израильтян", настаивая на записи "еврей" или "араб". (В Израиле национальность не тождественна гражданству).

Группа граждан Израиля (включая меня) направила в Верховный суд апелляцию против такого решения, которая была отвергнута.

Однажды у меня возник об этом спор с Ариэлем Шароном. Я спросил его: "Кем вы считаете себя в первую очередь: израильтянином или евреем?" Он ответил без колебаний: "Прежде всего, я еврей, а затем – израильтянин". Мой ответ был противоположным: "Прежде всего, я израильтянин, и лишь потом – еврей".

Шарон родился в мошаве и почти ничего не знал об иудаизме. Но он получил образование в сионистской системе, целиком направленной на выпуск евреев.

Шарон, если бы он был жив сегодня, несомненно, приветствовал бы израильских "юдоистов". Ему бы и в голову не пришло спросить о еврейских олимпийских звездах.