ТЕПЕРЬ уже каждый израильтянин просмотрел этот клип много раз: 14-летняя арабская девчонка застрелена насмерть у центрального рынка в еврейском Иерусалиме.

История хорошо известна: две сестры, 14-ти и 16-ти лет, решили совершить нападение на израильтян. Во фрагменте, снятом камерой наблюдения, можно увидеть, как одна из них в традиционной арабской одежде скачет по тротуару, размахивая ножницами.

Кажется, что она танцует: бесцельно прыгает с места на место, махая ножницами, но никому конкретно не угрожая. Солдат направляет на нее пистолет и стреляет в нее. Потом он подбегает и еще раз стреляет в нее, беспомощно лежащую на земле. Другая девушка тяжело ранена.

Доблесть солдата была отмечена Министром обороны, бывшим Начальником Генерального штаба и его нынешним преемником. Во всём политическом эшелоне не прозвучало ни одного голоса в осуждение убийства. Даже оппозиция промолчала.

НО НА ЭТОЙ неделе мы услышали голос одного человека. Адвокат Авигдор Фельдман известил Генерального прокурора, что он обратится в Верховный суд с просьбой начать уголовное расследование действий этого солдата. Он хотел бы, чтобы этот суд обязал органы власти расследовать все случаи применения солдатами и гражданскими лицами оружия и убийства "террористов", когда те уже не могли действовать.

В современном Израиле это невероятно мужественный шаг. Адвокат Фельдман не свихнувшийся чудак: он известный юрист, зарекомендовавший себя в области гражданского права.

Я познакомился с ним в начале его карьеры. Он был "стажером" – юристом, завершившим курс обучения, но еще не получившим лицензии на самостоятельную практику – в бюро моего приятеля. Он представлял меня в нескольких мелких делах, и уже тогда поразил меня остротой своего ума.

C тех пор Фельдман стал видным специалистом в области гражданского права. Я присутствовал несколько раз при его выступлениях в Верховном суде и обратил внимание на реакцию судей. Когда говорил Фельдман, с них слетал отсутствующий вид, они переставали рассеянно выводить на бумаге какие-то фигуры и начинали следить за его доводами с обостренным вниманием, перебивая его острыми вопросами и, очевидно, получая удовольствие от судейского поединка.

Теперь Фельдман совершил поступок, на который не отважился бы никто другой: взял армию за рога и бросил вызов ее высшему командованию.

В Израиле это равнозначно lèse majesté – оскорблению величества.

С НАЧАЛА октября Израиль охватила волна насилия, которая еще не обрела своего имени. В газетах ее называют "волной терроризма", а некоторые говорят об "интифаде одиночек".

Ее исключительная особенность в том, что в ней отсутствует организация. Акции не планируются группой, не поступает никаких команд сверху, нет необходимости в какой-то координации между ячейками.

Некоторые арабские подростки вооружаются ножом с маминой кухни, выискивают на улице человека в форме и бросаются на него. Если рядом не оказывается солдата или полицейского, удар достается поселенцу. Если поблизости не оказывается поселенца, он бросается на первого встречного израильтянина.

Если он водит машину, то высматривает группу солдат или гражданских лиц, ждущих у дороги оказии, и наезжает на них.

Многие просто бросают камни в проезжающие израильские машины, надеясь вызвать аварию со смертельным и сходом.

Против таких действий армия (на оккупированных территориях) и полиция (в самом Израиле или в аннексированном Восточном Иерусалиме) почти бессильна. Трудно поверить, но в двух предшествующих интифадах и между ними органам безопасности удалось захватить почти всех участников акций. Этого удалось достичь, потому что акции совершались группами или организациями. Во все из них раньше или позже внедряли израильских агентов. Если один из исполнителей был захвачен, его принуждали к выдаче других: подкупом, "умеренным физическим воздействием" (как наши суды определяют пытку) и тому подобными методами.

Все эти проверенные методы оказываются совершенно бесполезны, если акция совершается одним единственным лицом или двумя братьями, действующими под влиянием минуты.

Израильские службы безопасности пытаются выяснить типичный профиль таких лиц. Тщетно: между ними нет почти ничего общего. Было несколько 14-летних подростков, но также дедушка с детьми и внуками. Большинство из них не зарегистрировано ни в одной базе данных террористов. Некоторые были истово верующими, но многие другие – равнодушны к религии. Среди них были женщины и одна мать.

Что же движет ими? Стандартный ответ официального Израиля: подстрекательство. Наущает их Махмуд Аббас, натравливают ХАМАС и арабские СМИ. Но почти все случаи "подстрекательства" – обычная реакция на израильские действия. А, кроме того, молодой араб не нуждается ни в каком "подстрекательстве". Он видит, что происходит вокруг. Он видит кошмарные ночные аресты, израильские войска, вторгающиеся в города и поселки. И нет никакой нужды заманивать его девственницами, ожидающими мученика в раю.

ПОСКОЛЬКУ никакого быстродействующего средства нет, политики и другие "эксперты" делают ставку на "сдерживание". А их главный метод: внесудебные расправы.

Первый такой раскрытый случай относится к апрелю 1984 года, когда израильский автобус был похищен четырьмя молодыми неопытными арабами. Автобус был остановлен недалеко от Ашкелона и взят штурмом. Двое из четырех похитителей были убиты в перестрелке, но двое других захвачены живыми. Трое фотографов сделали снимки, когда они были живы, но позднее армия объявила, что они тоже были убиты в ходе схватки.

Это была беспардонная ложь, на защиту которой стала военная цензура. Как редактор журнала "Хаолам Хазе" я пригрозил обращением в Верховный суд. Мне разрешили опубликовать фотоснимки, и разразилась буря. Главе службы безопасности ("Шин-Бет", или "Шабак") и его помощникам было предъявлено обвинение, но они были помилованы без суда.

В ходе скандала всплыла секретная директива: тогдашний премьер-министр Ицхак Шамир дал устное распоряжение, что "ни один террорист не должен остаться в живых после совершения теракта".

Вероятно, что-то в этом роде остается в силе и теперь. Солдаты, полицейские и вооруженные гражданские лица восприняли это как приказ: террористов нужно убивать на месте.

Официально, разумеется, солдатам и другим разрешено применять оружие только, когда их жизни или жизни других угрожает непосредственная опасность. По законам войны и по израильскому закону, убийство противника, когда он ранен, скован наручниками или иным образом обезврежен и не может угрожать жизни, является преступлением.

Однако почти все совершившие акции арабы – в том числе раненые и захваченные – были убиты на месте. Чем это можно объяснить?

Чаще всего, факты просто отрицают. Но при широком распространении камер слежения это уже почти невозможно.

Часто выдвигается довод, что у солдата просто нет времени подумать. Он должен действовать мгновенно, а поле боя – не судебная комната. Солдат часто действует инстинктивно.

И да, и нет. Часто действительно нет времени для размышлений: остается в живых тот, кто выстрелит первым. У солдата есть право – да и обязанность – защищать свою жизнь. В сомнительной ситуации он должен действовать. И не нужно мне это объяснять – я там был.

Но есть ситуации, не вызывающие сомнения, и убийство пленного в наручниках – несомненное преступление. Выстрел по раненому врагу, беспомощно лежащему на земле, как девушка с ножницами, отвратителен.

Есть совершенно очевидные случаи. Если Министр полиции (теперь его называют Министром внутренней безопасности) заявляет в Кнессете, что у убийцы девушки не было времени подумать, он лжет.

Осмелюсь сказать, что боевой опыт этого воинственного министра, Гилада Ардана, славная военная служба которого проходила в армейском отделе кадров, меньше моего. И то, что он говорил в Кнессете, чушь и вздор.

Солдаты стреляют и убивают, думая, что этого хотят их начальники. Возможно, так им велели. Вот логика за этим способом "сдерживания": если задумавший акцию будет знать, что его наверняка убьют, он может и передумать.

Никаких подтверждений этому нет. Напротив, именно сознание почти верной гибели толкает на такой шаг. Мученик-шахид – это гордость семьи и всего района.

Но, говорят "сдерживатели", если мы вдобавок разрушим дом его семьи, они хорошенько задумаются. Вся семья будет умолять их отказаться от такого шага. Вроде бы, логично?

Ничуть. Нет никаких подтверждений и этому. Напротив: стать родителями шахида – такая честь, что потеря семейного дома в сравнении с ней не столь уж страшна. Особенно, если убытки будут восполнены из фондов Саудовской Аравии и других стран Залива.

Есть однозначное мнение экспертов по безопасности, что подобные коллективные наказания не дают результата. Напротив, они лишь порождают ненависть, рождающую новых шахидов, и поэтому дают обратный результат.

Высшие командиры в армии и службах безопасности не скрывают своего отрицательного отношения к таким мерам. Но их мнение отвергают политики и комментаторы в погоне за популярностью.

ВНЕСУДЕБНЫЕ расправы и коллективные наказания, разумеется, прямо противоположны законам ведения войны. Многие израильтяне игнорируют и презирают эти "наивные" законы. Они считают, что никакие законы не должны сдерживать армию в защите нашей страны и нас.

Этот довод основан на невежестве.

Законы ведения войны были впервые составлены после 30-летней войны в 17-ом веке, причинившей центральной Европе неисчислимые бедствия. Когда эта война закончилась, две трети Германии лежало в руинах, а треть немецкого населения погибла.

Основоположники этих законов, в частности, известный голландец, по имени Гроций, начали с разумного предположения, что ни один закон не будет соблюдаться, если он мешает ходу войны. Народ, борющийся за свое существование, не будет соблюдать законов, которые ему в этом препятствуют. Но в ходе войны совершается много жестокостей, которые не служат никакой военной цели и лишь дают выход ненависти или садизму.

Именно эти действия, которые не служат никакой военной цели, запрещены международными законами ведения войны. От таких действий страдают обе стороны. Убийство пленных, обречение раненых на смерть, разрушение гражданского имущества, коллективные наказания и тому подобное не помогают ни одной из сторон. Они лишь служат удовлетворению садистских наклонностей и бессмысленной ненависти.

Они не только безнравственны и омерзительны: они приводят к обратным результатам. Зверства порождают ненависть, порождающую новых шахидов. Мертвых пленных нельзя допросить и получить от них информацию, которая может сыграть важную роль при формировании новых стратегий и тактики. Жестокость – лишь другая форма глупости.

Нашей армии всё это известно, и она против. Но над ней стоят политики самого отвратительного сорта, а их у нас полно.

C ЭТОЙ темой связано и преследование организации "Прервать молчание" ("Breaking the Silence").

Она была образована военнослужащими, которые после демобилизации стали публиковать информацию о своем опыте на оккупированных территориях, о том, что они совершали сами и чему были свидетелями. Операция обрела размах. Скрупулезное следование истине снискало им уважение в армии, а к их показаниям с уважением отнеслось управление Генерального прокурора армии, которое нередко предпринимало соответствующие действия.

Теперь это привело к яростной подстрекательской кампании демагогов крайне правого толка против этой группы. Ее участников обвинили в предательстве, "очернении наших парней", помощи и пособничестве террористам. Многие из обвинителей были кабинетными солдатами и сачками, а теперь они обвиняют тех, кто служил в боевых частях.

На этой неделе "правые" демагоги яростно набросились на Президента Израиля, Реувена Ривлина, за то, что он совершил измену. Его преступление: он присутствовал на конференции, проведенной в Нью-Йорке газетой "Хаарец", на которую были также приглашены "Прервавшие молчание".

Ривлин очень приятный и гуманный человек. Как президент он настаивает на полном равенстве арабских граждан. Но он также придерживается крайне правых взглядов по территориальному вопросу и возражает против уступки единого дюйма "Земли Израильской" в обмен на мир. Но ни один из правых политиков не выступил против диких обвинений в его адрес.

"Прервавшие молчание" не одиноки. Фашиствующие группы – я употребляю это слово с некоторым колебанием – обвиняют многие миротворческие и правозащитные организации в "измене", ссылаясь на то, что некоторые из них действительно получают пожертвования от европейских правительств и организаций. И какое имеет значение, что израильские крайне правые и откровенно фашистские организации получают куда больше средств из-за рубежа от еврейских организаций и христианских евангелистов.

ВСЁ ЭТО может послужить лишним доказательством смелости усилий адвоката Фельдмана.

Честь ему!