СОРОК ПЯТЬ лет назад скончался Гамаль Абдель Насер в далеко не преклонном возрасте 52 лет. Это событие не ушло в прошлое, а продолжает влиять на настоящее и, вероятно, скажется на будущем.

Счет наших встреч идет с 1948 года. Я иронизировал: "Мы были близки, но не представлены друг другу должным образом!"

Случилось это так: в июле мы делали отчаянные попытки остановить продвижение египетской армии к Тель-Авиву. Главной задачей на нашем фронте стала защита деревни Негба. Однажды вечером нам сообщили, что египетское подразделение перерезало и перекопало единственную дорогу к этому кибуцу.

Я служил в мобильном диверсионно-разведывательном подразделении, передвигавшемся на джипах с двумя пулеметами. Мы получили приказ атаковать эту позицию и овладеть ей любой ценой. Идея безумная: окопавшегося противника не атакуют на джипах, но у командования не было выхода.

Мы продвинулись в темноте по узкой дороге к египетским позициям и были встречены смертоносным огнем. Мы отступили, но тогда к нам присоединился командир батальона и повел нас в новую атаку. На этот раз мы буквально смяли египтян, ощутив человеческие тела под колесами. Египтяне бежали. Их командира ранило. Как я узнал позднее, им был майор по имени Гамаль Абдель Насер.

Затем военная удача улыбнулась нам. Мы взяли верх, и окружили целую египетскую бригаду. Я был в числе осаждающих, и получил серьезное ранение. По другую сторону находился майор Абдель Насер.

ЧЕТЫРЕ ГОДА спустя ко мне в большом волнении обратился Джинджи: "Я должен срочно с тобой встретиться!"

Словом "Джинджи" называли рыжих, но этот "джинджи" был низеньким и очень темноволосым йеменцем, а "рыжим" его прозвали в насмешку из-за черных как смоль волос.

Джинджи (его настоящее имя было Йерухам Коэн) был во время войны адъютантом командующего Южным фронтом Игаля Алона. Во время боевых действий договаривались с египтянами о коротком перемирии, чтобы подобрать погибших и раненных между линиями фронта. Джинджи, прекрасно говорившего по-арабски, посылали на переговоры с эмиссаром окруженных сил, майором Абдель Насером.

Как иногда случается, за несколько встреч между ними возникла дружба. Однажды, когда египтянин впал в особенно мрачное настроение, Джинджи попытался утешить его: "Не вешай нос, Гамаль, ты вернешься живой, и у тебя будет много детей!"

Его пророчество сбылось. Война закончилась, и окруженная бригада с почетом вернулась в Каир. Йерухама включили в израильско-египетскую комиссию по перемирию. Однажды его египетский коллега сказал ему: "Подполковник Абдель Насер просил передать вам, что у него родился сын".

Йерухам купил костюмчик для малыша и во время следующей встречи передал его коллеге. Насер поблагодарил и прислал набор пирожных из знаменитого каирского кафе "Гроппи",

ЛЕТОМ 1952 года египетская армия взбунтовалась, совершила бескровный переворот и выставила вон беспутного гуляку короля Фарука. Переворот осуществила группа "Свободных офицеров" с 51-летним генералом Мохаммедом Нагибом во главе.

Я опубликовал в своем журнале поздравительное послание офицерам.

Когда я встретил Джинджи, он сказал мне: "Забудь о Нагибе: он тут для украшения. Настоящий лидер тот парень по имени Насер". Так мой журнал получил материал для всемирной сенсации: задолго до других мы объявили, что подлинным лидером является Абдель Насер.

(Несколько слов об арабских именах. "Гамаль" – это "верблюд", символ красоты у арабов. "Абдель" означает: "Слуга [Аллаха] победоносного". Называя его просто Насером, как мы обычно делаем, мы одариваем его 99-ю именами Аллаха).

Когда Насер официально стал лидером, Йерухам сказал мне под большим секретом, что он только получил потрясающее приглашение: Насер частным образом пригласил его на встречу в Каире.

"Поезжай! – взмолился я. – Это может стать историческим прорывом!"

Но Йерухам был добропорядочным гражданином. Он обратился в Министерство иностранных дел за разрешением. Министр, Моше Шарет, прославившийся своим миролюбием, запретил ему принять приглашение. "Если Насер хочет вести переговоры с Израилем, – ответил он Йерухаму, – пусть обратится в Министерство иностранных дел". Понятно, что на этом дело и кончилось.

НАСЕР был арабом нового типа: высокий, привлекательный, харизматичный, обворожительный оратор. Уже стареющий Бен-Гурион опасался его и, возможно, завидовал. Поэтому он затеял с французами заговор о его свержении.

Бен-Гурион после недолгой добровольной ссылки в кибуц вернулся в 1955 году на свой пост министра обороны и, первым делом, атаковал египетскую армию в Газе. Умышленно или по ошибке, было убито много египетских солдат. Разгневанный и униженный Насер обратился за помощью к Советскому Союзу и получил большое количество оружия.

В 1954 году Франция оказалась перед лицом освободительной войны в Алжире. Поскольку она не могла себе представить, что алжирцы способны восстать по собственной инициативе, она обвинила Насера в подстрекательстве. Британия присоединилась к этому клубу, потому что Насер только что национализировал британско-французскую компанию, эксплуатировавшую Суэцкий канал.

Результатом стала суэцкая авантюра 1956 года: Израиль атаковал египетскую армию в синайской пустыне, а французы и британцы высадились у него в тылу. Практически окруженная египетская армия получила приказ как можно скорее вернуться домой. Некоторые солдаты сбросили сапоги. Израиль был опьянен потрясающей победой.

Но американцы были рассержены, и Советский Союз – тоже. Президент США Эйзенхауэр и советский премьер Булганин объявили ультиматум, и три вступившие в сговор страны вынуждены были отступить. "Айк" оказался последним президентом, осмелившимся бросить вызов Израилю и американским евреям.

Внезапно Насер стал героем всего арабского мира. Его мечта о панарабской нации обрела проблеск возможности. Палестинцы, лишенные своей страны, которая оказалась разделенной между Израилем, Иорданией и Египтом, увидели для себя будущее в новой большой нации и восторгались Насером.

Для Израиля Насер стал абсолютным врагом, воплощением дьявола. Официально и во всех СМИ его назвали не иначе как "египетским тираном", а нередко и "вторым Гитлером". Когда я предложил заключить с ним мир, меня сочли безумцем.

УВЛЕЧЕННЫЙ порывом невиданной популярности в арабском мире и за его пределами, Насер совершил большую глупость. Когда израильский начальник генерального штаба Ицхак Рабин стал угрожать Сирии вторжением, Насер увидел удобную возможность продемонстрировать свое лидерство. Он сделал Израилю предупреждение и направил свою армию в демилитаризованную синайскую пустыню.

Всех в Израиле охватил страх. Всех, кроме меня (и армии). За несколько месяцев до этого мне сообщили по секрету, что один из главных израильских генералов открылся перед своими друзьями: "Я каждый день молюсь перед сном, чтобы Насер направил свою армию в Синай. Там мы ее и прихлопнем!"

Так и случилось. Слишком поздно Насер понял, что влез в ловушку (о чем мой журнал объявил крупным заголовком). Чтобы предотвратить катастрофу, он изрек леденящую кровь угрозу "сбросить Израиль в море" и послал высокопоставленного представителя в Вашингтон с мольбой оказать давление на Израиль и остановить его.

Слишком поздно. После долгих колебаний и получив недвусмысленное "добро" президента Джонсона, израильская армия пошла в наступление и за шесть дней разгромила египетские, иорданские и сирийские войска.

Это имело следствием два исторических результата: (а) Израиль стал колониальной державой и (б) был сломан хребет панарабского национализма.

НАСЕР оставался у власти еще три года, став тенью самого себя. Случившееся определенно заставило его задуматься.

Однажды мой французский приятель, известный журналист Эрик Руло (Eric Rouleau), срочно пригласил меня в Париж. Руло, по происхождению египетский еврей, работал в "Монд", одной из ведущих французских газет, и был вхож в высокие египетские круги. Он рассказал мне, что Насер только что дал ему пространное интервью. Как было договорено, он перед публикацией направил текст Насеру. После некоторых размышлений Насер исключил ключевой раздел, содержавший предложение Израилю о заключении мира. В основном это было то самое предложение, которое через девять лет легло в основу мирного соглашения между Садатом и Бегиным.

Но у Руло остался полный текст интервью, записанный на пленку. Он предложил мне этот текст, чтобы я передал его израильскому правительству на условиях полной секретности.

Я бросился домой и связался с одним из ведущих членов израильского правительства, министром финансов Пинкасом Сапиром, которого считали самым голубиным членом кабинета. Он тут же принял меня, выслушал то, что я должен был ему сказать, и не проявил ни малейшего интереса. Через несколько дней во время кризиса "Черный сентябрь" в Иордании внезапно умер Насер.

ВМЕСТЕ с ним умерло и предвосхищение панарабского национализма: возрождения арабской нации под флагом европейской идеи, основанной на рациональной светской мысли.

В арабском мире возник духовный и политический вакуум, но природа, как известно, не терпит пустоты.

После смерти Насера и насильственного конца его последователей и имитаторов – Садата, Мубарака, Каддафи и Садама – вакуум заполнила новая сила: салафитский исламизм.

В прошлом я много раз предупреждал, что если мы устраним Насера и арабский национализм, на передний план выйдут религиозные силы. Вместо борьбы между рациональными противниками, которая может завершиться рациональным миром, начнется религиозная война, которая, по определению, будет иррациональной и бескомпромиссной.

К этому мы и пришли. Вместо Насера мы получили ДАЕШ. Вместо арабского мира, возглавляемого харизматичным лидером, повсюду вселяющим в арабские массы чувство достоинства и обновления, мы оказались лицом к лицу с врагом, практикующим публичное обезглавливание и стремящимся вернуть нас в седьмой век.

В этом опасном ходе событий я обвиняю политическую слепоту и откровенную глупость Израиля и Америки. Я надеюсь, что у нас еще осталось время изменить эту ситуацию.