ЖИЛ-БЫЛ изобретатель, придумавший замечательную штуковину: аэроплан, который заправляют водой.

Никакого тебе бензина, никакого загрязнения и астрономических цен. Залил его водой и лети хоть на край света.

"Какое чудо! - закричали вокруг. – Покажи нам чертежи!"

"Какие чертежи? – удивился изобретатель. – Я подарил вам великую идею, и пусть инженеры займутся техническими мелочами".

Изобретатели принципа "Единого государства" напоминают мне этого гения. Их осенила чудесная идея, но осталось несколько вопросов.

ПЕРВЫЙ ВОПРОС: как этого добиться?

Очевидный ответ: войной.

Арабский мир произведет мобилизацию своих армий. Израиль будет покорён. Победители навяжут свою волю.

Такое может произойти через несколько поколений, и я в этом очень сомневаюсь. В мире ядерного оружия война может закончиться взаимным уничтожением.

Ну, если не война, тогда "внешнее давление".

В этом я тоже сомневаюсь. Международное движение за бойкот довольно эффективно в своем роде. Но оно едва ли может вынудить Израиль сделать то, чему он противится всем своим естеством: отказаться от суверенитета. То же можно сказать и о политическом давлении. Оно может задеть его, даже изолировать – хотя я не думаю, что такое случится в этом или следующем поколении – но и этого не достаточно, чтобы поставить Израиль на колени.

Убедить большинство в Израиле? Нужно быть слишком далеким от израильских реалий, допуская, что такое может произойти в обозримом будущем. 130 лет главной идеей и смыслом существования сионизма была государственность Израиля (или "евреев"). Многие отдали за это свою жизнь. Ее, как высший идеал, внедряют в голову каждого ребенка, начиная с детского сада, а затем через школу и армию. Добровольно от нее отказаться? Как бы не так!

Но предположим, ради спора, что "Единое Государство" становится возможным. Допустим, путем божественного вмешательства.

Как оно будет функционировать?

В десятках дискуссий со сторонниками такой идеи я никогда, ни разу, не получил ответа на этот простой вопрос. Подобно изобретателю самолета, работающего на воде, они оставляют это инженерам.

Попробуем.

КАК БУДЕТ называть это государство? Непростой вопрос.

Покойный Муаммар Кадафи предложил слово "Изратина" (почему бы не "Палѝзра"?). Я бы предложил еще "Holyland" ("Святая Земля"), "Государство Иерусалим" и другие имена. А, может быть, "Соединенные Штаты Израиля и Палестины" (СШИП).

Были предложены различные флаги и национальные гимны, некоторые весьма оригинальные. Отдаст ли кто-нибудь за них свою кровь?

Но и в этом нет реальной проблемы. Такие вопросы возникнут во множестве, когда мы обратимся к государственным реалиям.

Как такое государство станет решать свои будничные вопросы?

Сколь это окажется сложным, можно проиллюстрировать простым историческим фактом: со второй мировой войны не было ни единого случая, когда бы две страны или два народа добровольно объединились в одном государстве. Но есть множество примеров распада многонациональных государств.

Начнем с Советского Союза, могущественной мировой державы. За ним последовали Югославия, Сербия, Чехословакия и Судан.

Распад грозит и другим странам. Можно ли было подумать, что почтенное Объединенное Королевство вдруг разъединится? Шотландцы, каталонцы, баски, квебекцы, восточные украинцы ждут своей очереди. И лишь спаянные веками истории швейцарцы, кажется, незыблемы. А еще Босния и Герцеговина.

Как бы то ни было, приглядимся внимательней к нашей ситуации.

У ГОСУДАРСТВА должна быть единая армия. Как она будет функционировать?

Будут ли евреи и арабы служить в одном взводе? Или в такой армии будут отдельные национальные батальоны и отдельные бригады? Если произойдут беспорядки в еврейском районе, исполнят ли еврейские подразделения приказ выступить против своих братьев? А как поведут себя арабские подразделения в войне с арабским государством?

Будет ли начальник генерального штаба евреем или арабом? Возможно, они станут занимать эту должность по ротации? А состав генерального штаба будет половина на половину?

По сравнению с полицией, это не так уж сложно. Будут ли евреи и арабы служить вместе, как во время Британского мандата, когда почти все полицейские на местах принадлежали к тайным националистическим организациям?

Как такая полиция будет расследовать преступления на почве национальной ненависти? Кто займёт должность генерального инспектора?

Затем возникнет вопрос о налогах. Теперь средний доход евреев в 25 раз выше дохода арабов в оккупированной Палестине. Это не опечатка: не на 25%, а в 25 раз!

Станут ли они платить одинаковые налоги? Очень скоро еврейские граждане начнут жаловаться, что они оплачивают все расходы по социальному обеспечению и образованию палестинских граждан. Такая незадача.

А ЕЩЕ проблемы политической структуры.

Разумеется, пройдут всеобщие и свободные выборы. Как проголосуют граждане – в соответствии со своими классовыми интересами или этническим водоразделом?

Опыт многих стран показывает, что приоритет бывает у этнической принадлежности. В теперешнем Израиле это стало правилом. Во время Британского мандата была лишь одна объединенная партия: коммунистическая, следовавшая линии Москвы. Накануне войны 1948 года она раскололась на еврейскую и арабскую. В новообразованном Государстве Израиль они объединились (по приказу Москвы), а потом вновь разделились. Теперь это практически арабская партия с немногими еврейскими сторонниками.

В 1984 году я принял участие в основании новой партии, Прогрессивного списка за мир, основанной на строгом равенстве: наш список депутатов Кнессета бы построен по принципу чередования: араб, еврей, араб, еврей и так далее до 120.

В двух последовавших одна за другой кампаниях мы прошли в Кнессет. Но произошла удивительная вещь: почти все наши избиратели были арабами. Вскоре после этого партия исчезла.

Имею все основания подозревать, что в СШИП произойдет то же самое. В парламенте оба блока будут действовать в атмосфере постоянной взаимной враждебности. Создать работоспособную правительственную коалицию из элементов с обеих сторон будет чрезвычайно трудно. Посмотрите на Бельгию – еще одно проблемное двунациональное государство.

Некоторые сторонники единого государства соглашаются с тем, что проект осуществим лишь при условии, что оба народа изменят свои традиционные отношения, а дух любви и уважения придет на смену существующей националистической ненависти и презрению.

Лет пятьдесят назад у меня состоялся разговор с тогдашним послом Индии в Париже, Кавалам Мадхава Паниккаром, исключительно достойным государственным деятелем и ученым. Говорили мы, разумеется, о мире между Израилем и палестинцами, и он сказал: "Через 51 год!"

"Почему именно 51?" – удивленно спросил я. "Потому что должно прийти новое поколение учителей, – ответил он. – На это уйдет 25 лет. Новые учителя обучат новое поколение учеников, которые смогут заключить мир. На это уйдет еще 25 лет, а на само заключение мира – еще год",

Что ж, 51 год уже прошел, а до мира теперь дальше, чем тогда.

Свахи говорят: "Они еще не полюбили друг друга, но вот поженятся, пойдут дети, и тогда они друг друга полюбят".

Может быть. Сколько на это уйдет времени? Сто лет? Двести? Мы все умрем задолго до этого.

Главный довод против единого государства в том, что вскоре оно, подобно Ливану, станет полем нескончаемых сражений, а день внутреннего мира так и не наступит.

Главная опасность в том, что такое государство с растущим арабским большинством будут постепенно покидать состоятельные и хорошо образованные евреи (которые делают это и теперь). В конце концов, останутся только бедные и плохо образованные – небольшая еврейская община в еще одном арабском государстве.

В меня закралось подозрение, что некоторые арабские сторонник единого государства ухватились за идею именно по этой причине: покончить с Израилем таким образом.

Израильские евреи и палестинские арабы две самые националистические нации в мире. И нужно быть запредельным оптимистом – куда запредельнее меня – чтобы поверить в осуществимость этой идеи.

Честно признáюсь: я сам когда-то верил в "Единое Государство", задолго до появления этого термина. В 1945 году, когда мне исполнилось 22 года, я организовал группу, приверженную идее, что новая ивритская и арабская нация в Палестине, связанные любовью к этой стране, смогут стать единой нацией и жить в одном общем государстве.

Наша идеология возмутила сионистскую общину в стране. Мы стали предметом всеобщего осуждения. Но в 1948 году, когда я непосредственно столкнулся с палестинской реальностью, я отказался от этой прекрасной идеи навсегда и с 1949 года стал одним из инициаторов принципа "Двух Государств".

Я очень уважаю сторонников идеи единого государства. Их мотивы достойны восхищения. Их взгляды возвышенны. Но они оторваны от действительности.

ХОЧУ разъяснить, чтобы не оставалось сомнений: принцип двух государств не рецепт разделения и развода, а, напротив, своего рода свадьба.

C первого дня, 66 лет назад, когда наша крошечная группа подняла знамя "Двух Государств", нам было ясно, что эти два государства, живущие рядом в одной небольшой стране, должны жить в тесном сотрудничестве. Их границы должны быть открыты для передвижения людей и товаров, а экономики – тесно переплетены. Неизбежна та или иная форма федерации, а отношение друг к другу должно постепенно измениться с обеих сторон.

Будут установлены связи. Возникнет дружба. Деловые интересы убедят людей. Люди будут работать вместе и примут друг друга. Как говорят арабы, "Иншалла" ("Если будет на то воля Аллаха").

Когда меня спрашивают, является ли такое решение наилучшим, я отвечаю: "Это единственное решение".