СНАЧАЛА займемся Сирией.

Когда это началось, мой выбор был ясен. В стране правил жестокий диктатор, а его семейство долгие десятилетия бесчеловечно властвовало над своими подданными. Это была тирания фашистского толка. Ничтожное меньшинство, принадлежавшее к некой религиозной секте, угнетало огромное большинство. Тюрьмы были заполнены политическими диссидентами.

Наконец, многострадальный народ восстал. Было ли хоть какое-то сомнение в моральном долге оказать ему всю возможную поддержку?

И вот теперь, через два года, я полон сомнений. Не стало ясного выбора между черным и белым, и приходится выбирать между разными оттенками серого или, если такое возможно, черного.

Бушует гражданская война. Народ страдает от немыслимых бедствий. Число погибших огромно.

Кому оказать поддержку? Завидую тем, кто пользуется безошибочным датчиком под названием «злокозненные американцы». Если США поддерживают какую-то сторону, то она и есть виновник несчастья. Или такой же датчик с противоположным знаком: те, кого поддерживает Россия, несомненное зло.

У великих держав есть свои интересы, в соответствии с которыми они вмешиваются в события. Но корни этого конфликта глубже, а причины его сложны.

ЧТО ПРОИЗОЙДЕТ, если правительственные силы проиграют, а повстанцы победят?

Поскольку в числе повстанцев несколько враждующих друг с другом вооруженных формирований, и они не в состоянии образовать единое командование, не говоря уже о единой политической платформе, крайне сомнительно, что им удастся ввести во всей стране новый подлинно демократический порядок.

Есть несколько возможностей и вероятностей, и ни одна из них не выглядит привлекательно.

Сирия может развалиться, и каждая религиозная и национальная общность – сунниты. Алавиты, курды, друзы – выкроет из нее свое мини-государство.

Опыт показывает. Что такое разделение почти всегда сопровождается массовым изгнанием и резней, и каждая из общин стремится к тому, чтобы доставшийся ей кусок территории был этнически чист. Индия-Пакистан, Израиль-Палестина, Босния и Косово – лишь самые известные примеры.

Другой возможностью является некая форма номинальной демократии, при которой крайние сунниты-исламисты победят на справедливых и честных выборах под международным контролем и создадут после этого деспотический религиозно-монолитный режим.

Такой режим, вероятно, покончит с немногими позитивными аспектами баасистского правления. Как, например, (относительным) равенством женщин.

Если последуют хаос и неуверенность, то у остатков армии или у мятежников возникнет соблазн установить в той или иной форме явный или завуалированный военный режим.

КАК ЭТО влияет на возможность действий в эти дни? Похоже, что и американцы, и русские выжидают, не зная, что делать.

Американцы ухватились за волшебное слово «ДЕМОКРАТИЯ», написанное большими буквами. Даже если это демократия лишь по форме, без демократического содержания. Но они смертельно боятся того, что еще одна страна «демократически» упадет в руки крайних антиамериканских исламистов.

Перед русскими возникла еще более трудная дилемма. Баасистская Сирия была их клиентом несколько поколений. Их военный флот имеет базу в Тартусе. (По мне, сама идея базы ВМФ отдает 19-м веком). Но они должны серьезно опасаться инфекции исламского фанатизма, который может перекинуться на их мусульманские провинции.

А израильтяне? Наше правительство и спецслужбы в еще большей растерянности. Они бомбят склады оружия, которое может попасть в руки Хизбаллы, но отдают предпочтение знакомому им дьяволу перед незнакомым. В целом они хотели бы, чтобы у власти остался Башар Асад, но вмешаться открыто опасаются.

Между тем, сторонники обоих лагерей спешат в Сирию со всех концов арабского и не только арабского мира.

Итог: страна во власти рока, и все ждут, как развернутся события на поле боя.

СЛУЧАЙ Египта озадачивает еще больше.

Кто прав? Кто неправ? Kто заслуживает моральной поддержки?

С одной стороны демократически избранный президент и его религиозная партия отстранены от власти в результате военного переворота ("путча" на швейцарско-немецком).

C другой стороны, молодые, прогрессивные, светские горожане, начавшие революцию, ощутили, что она у них украдена.

И еще армия, остававшаяся в той или иной степени при власти со времени переворота 1952 года против короля Фарука и не желающая утратить свои большие политические и экономические привилегии.

Кто же истинные демократы? Победившие на выборах «Мусульманские братья» с недемократической хартией? Революционеры, радующиеся военному перевороту в надежде, что он вернет им желанную демократию? Армия, открывшая огонь по участникам протестов?

Всё зависит от того, что понимать под «демократией».

В детстве я был свидетелем демократического восхождения к власти нацистской партии, открыто провозгласившей, что после победы на выборах она с демократией покончит. Гитлер был настолько одержим стремлением получить власть демократическим путем, что оппоненты из собственной партии прозвали его «Adolf Légalité» (Адольф «всё по закону»).

Давно стало общим местом утверждение, что демократия – это не только выборы и власть большинства. Она зиждется на целом ряде ценностей, на практических вещах – ощущении общности, гражданском равенстве, либерализме, терпимости, честной игре, возможности для меньшинства стать на следующих выборах большинством, и многом другом.

В некотором смысле, демократия – это платонический идеал. Совершенной демократии нет ни в одной стране мира (включая, конечно, и мою). Демократическая конституция может не иметь никакого смысла. Говорили, что Сталинская конституция была самой демократичной в мире. Например, она гарантировала право каждой республики Советского Союза выйти из него (но никому и в голову не пришло).

КОГДА Мухаммед Мурси был демократически избран президентом Египта, я этому обрадовался. Как человек он мне нравился. Я надеялся, что он докажет, что умеренный современный исламизм может стать демократической силой. Похоже, что я ошибся.

Ни одна религия – и в первую очередь монотеистическая – не может быть истинно демократичной. Она утверждает одну абсолютную правду и отрицает все другие. В западных религиях это смягчалось «разделением труда» между Богом и Кесарем, а в новейшее время – вежливо-почтительным отношением к христианству, и не более.

Американские евангелисты хотели бы обратить время вспять.

В семитских религиях религия и государство нераздельны. И иудаизм, и ислам основаны на одном религиозном законе (Галахе и Шариате, соответственно).

Светскому большинству в Израиле удавалось до сих пор сохранять демократию в приемлемой степени (конечно, только в самом Израиле, а не на оккупированных территориях, где преобладает нечто противоположное демократии). Сионизм представлял собой, по крайней мере, частично, религиозную реформацию. Но персональное право в Израиле, как и многие другие законы, основаны исключительно на религии. «Правые» элементы продвигают сейчас иудизацию государства.

В исламе никакой реформации не было. Набожные мусульмане хотели бы, чтобы закон был основан на Шариате (кстати, само слово «шариат» означает «закон»). Пример Мурси показывает, что даже умеренный мусульманский лидер не может противостоять нажиму, и вынужден строить режим, основанный на Шариате.

Революционеры, видимо, демократичнее, но не так эффективны. Демократия требует создания политических партий, которые приходят к власти через выборы. Молодые светские идеалисты в Египте – и почти во всех других странах – оказались к этому неспособны. Они стали ждать, что армия создаст для них демократию.

Это, конечно, оксюморон. Египетская армия, и любая другая, враждебна демократии. Армия по необходимости – организация авторитарная и иерархическая. Любой военнослужащий, от рядового до главнокомандующего, исполняет или отдает приказы. Не та почва, на которой могут расцвести демократические добродетели.

Армия может подчиняться демократически избранному правительству, но не может заменить собой правительство. Почти все военные диктатуры обнаружили вопиющую некомпетентность. Офицер, в конце концов, тоже специалист, но лишь в одной узкой области (убийства людей, скажут циники). И ни в какой другой.

В отличие от Сирии, в Египте существовали стремление к сплоченности и единству, выкристаллизовавшаяся за тысячелетия верность стране. До прошлой недели, когда армия открыла огонь по исламистам. Это может стать поворотным пунктом в истории. Надеюсь – не станет.

Надеюсь также, что шок от этого события отрезвит всех египтян, кроме, конечно, невменяемых. Примеры Сирии и Ливана должны заставить их отступить от края бездны.

ЧЕРЕЗ сто лет, когда почти никого из нас уже не будет, историки могут счесть эти события днем рождения нового арабского мира, подобно религиозным войнам 17-го века в Европе и Гражданской войне в США 150 лет назад.

Как говорят сами арабы: Иншалла! По воле Господа!

На сайте «Гуш Шалом» опубликован русский перевод книги Ури Авнери «Другая сторона медали», написанной по горячим следам войны 1948 года, участником которой он был.

http://zope.gush-shalom.org/home/ru/other-side-of-coin-russian.pdf