"ПРИНЦИП ДВУХ ГОСУДАРСТВ – мёртв!» Это заклятие повторяют столь часто, а заклинатели столь известны, что его сочли непреложной истиной.

Нет, не истина.

Вспомнилась часто повторяемая фраза Марка Твена: «Сообщения о моей смерти несколько преувеличены».

СЕЙЧАС приверженность принципу двух государств считают интеллектуальным чудачеством. Отстаивать его – значит признать себя архаичным, замшелым и занудливым допотопным ископаемым. А размахивать флагом, на котором начертано: «Единое государство!» – значит быть молодым, перспективным и крутым.

Еще одна иллюстрация круговорота идей. Когда в 1949 году, сразу после первой израильско-арабской войны, мы заявили, что единственным ответом на сложившуюся ситуацию является создание палестинского государство бок о бок с Израилем, принцип «единого государства» уже устарел.

Идея «двунационального государства» была модной в 1930-е годы. Ее из лучших побуждений отстаивали интеллектуалы, и среди них многие светила нового Еврейского университета, такие как Иегуда Леон Магнес и Мартин Бубер. Их поддерживало кибуцное движение «Хашомер Хацаир», ставшее впоследствии партией «Мапам».

Притягательной эта идея не оказалась. Арабы сочли ее еврейской штучкой. Двунациональность строилась на принципе паритета двух сообществ в Палестине: 50% евреев и 50% арабов. Поскольку евреи в то время составляли много меньше половины населения, подозрения арабов были обоснованны. С еврейской стороны, идея представлялась нелепой. Ведь вся суть сионизма состояла в том, чтобы иметь государство, в котором евреи будут хозяевами свой судьбы, предпочтительно на всей территории Палестины.

В то время о принципе «единого государства» никто не говорил, потому что оно и так было единым Государством Палестина под управлением Британии. Решение по принципу «двунационального государства» погибло в войне 1948 года, и никто не пролил по нему слёз.

ЧТО ЖЕ волшебным образом возродило эту идею?

Неужели два народа вдруг воспылали любовью друг к другу? Это было бы великим чудом. Если бы израильтяне и палестинцы обнаружили, что у них есть общие ценности, общие корни в истории и языке, что их объединяет любовь к этой стране – разве не было бы это прекрасно?

Увы, обновленный принцип «единого государства» не был рожден новым непорочным зачатием. Породили его оккупация и отчаяние.

Оккупация уже фактически создала Единое Государство – порочную страну угнетения и жестокости, в которой половина жителей (или чуть меньше половины) лишены почти всех прав: человеческих, экономических и политических. Еврейские поселения безудержно растут, и каждый день приносит новые рассказы о несчастьях.

Добрые люди с обеих сторон потеряли надежду. Но безнадежность не побуждает к действию – от нее опускаются руки.

ВЕРНЕМСЯ к исходной точке. «Принцип двух государств – мёртв». С какой стати? Кто это сказал? Какой врач подписал ему свидетельство о смерти?

Обычно в качестве признака кончины указывают на широкое строительство поселений. Еще в 1980-е годы уважаемый израильский историк Мерон Бенвенисти заявил, что ситуация стала «необратимой». В то время на оккупированных территориях едва ли насчитывалось 100 тысяч поселенцев (не считая Восточного Иерусалима, который, по общему представлению – другая статья). Теперь утверждают, что их 300 тысяч. Но кто их сосчитал? И с какой цифры наступает «необратимость»? Со 100, 300, 500 или 800 тысяч?

История – теплица обратимостей. Империи растут и рушатся. Культуры расцветают и увядают. Такая же картина в общественной жизни и в экономике. Необратима только смерть.

Я могу предложить десяток способов решения проблемы поселенцев: от их принудительного выдворения до обмена территориями или предоставления им палестинского гражданства. Кто мог подумать, что ликвидация поселений в северном Синае окажется столь простой? Что удаление поселенцев из полосы Газа станет общенациональным фарсом?

В конечном счете, будут, смотря по обстоятельствам, сочетаться разные подходы. И все геркулесовы проблемы конфликта тоже могут быть разрешены – была бы проявлена воля. Подлинная проблема – именно в воле.

СТОРОННИКИ «единого государства» ссылаются на опыт Южной Африки. С их точки зрения, Израиль – государство апартеида, подобное прежней ЮАР, и поэтому решение должно быть подобным.

Ситуация на оккупированных территориях – и до определенной степени в самом Израиле – действительно очень напоминает режим апартеида. Пример южноафриканского апартеида совершенно справедливо приводят в политических дискуссиях. Но в действительности значительного, или вообще какого-то сходства, между двумя странами нет.

Давид Бен-Гурион однажды дал южноафриканским лидерам совет: «Вам нужно разделиться». Соберите белое население на юге, в районе Кейптауна, и отдайте остальную страну черным. Обе стороны в Южной Африке с негодованием отвергли эту идею, потому что верили в возможность одной объединенной страны.

Они, в основном, говорили на одних и тех же языках, исповедовали одну и ту же религию, были частями единой экономики. Причиной борьбы являлись отношения раба и хозяина, когда ничтожное меньшинство властвовало над огромным большинством.

Ничего похожего в нашей стране нет. Здесь мы имеем две разные нации, две группы населения почти равной численности, два языка, две (а, точнее, три) религии, две культуры, две совершенно разные экономики.

Ложные посылки ведут к ложным выводам. Одна из них в том, что Израиль, подобно ЮАР в период апартеида, можно поставить на колени международным бойкотом. И в отношении ЮАР это была патерналистская империалистическая иллюзия. Не бойкот, как бы велико ни было его моральное значение, привел к краху апартеида. Его сокрушили отважными ударами и восстаниями сами африканцы при поддержке местных белых идеалистов.

Я оптимист и верю, что со временем евреи-израильтяне и палестинские арабы станут братскими народами, живущими в гармонии рядом друг с другом. Но чтобы к этому прийти, необходим период мирной жизни в двух соседних государствах с открытыми, как хотелось бы надеяться, границами.

ЛЮДИ, говорящие сейчас о «едином государстве» – идеалисты, но они причиняют немало вреда. И не только потому, что устраняют себя и других из борьбы за единственное реалистическое решение.

Если мы собираемся жить вместе в одной стране, нет никакого смысла бороться с поселениями. Если Хайфа и Рамалла станут городами одного государства, чем отличается городок в окрестностях Хайфы от поселения вблизи Рамаллы? Но борьба с поселениями совершенно необходима – это главное поле боя борьбы за мир.

И в самом деле, единое государство – общая цель крайне правых сионистов и крайне левых антисионистов. А поскольку правые несравнимо сильнее, то получается, что левые помогают правым, а не наоборот.

В теории, так и должно быть. Потому что левые сторонники «единого государства» полагают, что правые лишь готовят почву для их будущего рая. Правые объединяют страну и ставят крест на возможности создания независимого Государства Палестина. Они обрушат на палестинцев все ужасы южноафриканского апартеида, дополнив их с собственными, потому что южноафриканские расисты не собирались выселить черных и занять их место. Но со временем – возможно, через пару десятилетий или через полвека – мир вынудит Великий Израиль предоставить палестинцам все права, и тогда Израиль станет Палестиной.

Согласно представлениям ультралевых, правые, создающие сейчас единое расистское государство, на самом деле стали легендарным ослом Мессии, на котором тот совершит свое триумфальное путешествие. Очень красивое предположение, но кто поручится, что так и будет? И что станет с палестинским народом до этого? Кто заставит правителей Великого Израиля принять диктат мирового общественного мнения?

Если сейчас Израиль отказывается склониться перед ним и дать возможность палестинцам создать свою страну на 28% исторической Палестины, с какой стати они уступят мировому общественному мнению в будущем и полностью демонтируют Израиль?

Сам процесс продлится полвека или дольше, и кто знает, что случится за это время? Какие изменения произойдут в мире? Какие войны и катастрофы отвлекут его внимание от «палестинского вопроса»?

Можно ли ставить судьбу страны на кон этой надуманной теории?

ДОПУСТИВ на минуту, что единое государство действительно возникнет, как оно будет функционировать?

Будут ли евреи и арабы служить в одной армии, платить одинаковые налоги, повиноваться одним и тем же законам, сотрудничать в общих политических партиях? Как будут строиться их отношения в обществе? Или страна погрузится в бесконечную гражданскую войну?

Другим народам так и не удалось сосуществовать в едином государстве. Вспомните о Советском Союзе, Югославии, Сербии, Чехословакии, Кипре или Судане. Шотландцы хотят отделиться от Соединенного Королевства, а баски и каталонцы – от Испании. Французы в Канаде и фламандцы в Бельгии чувствуют себя не в своей тарелке. Насколько мне известно, нигде в мире двум разным народам десятилетиями не удавалось договориться о создании единого государства.

НЕТ, принцип двух государств не умер. И не может умереть, потому что в нем единственное решение. Отчаяние может быть удобным и соблазнительным, но в нем нет решения.

На сайте «Гуш Шалом» опубликован русский перевод книги Ури Авнери «Другая сторона медали», написанной по горячим следам войны 1948 года, участником которой он был.

http://zope.gush-shalom.org/home/ru/other-side-of-coin-russian.pdf