|
|
||
НА ЭТОЙ НЕДЕЛЕ ровно тридцать лет назад израильская армия перешла границу с Ливаном, начав самую глупую в своей истории войну. Она длилась 18 лет. На ней погибли около 2 500 израильских солдат и неисчислимое число ливанцев. В основе почти всех войн лежит ложь. Ее считают законным орудием войны. Первая ливанская война (как ее стали называть позднее) отличный тому пример. C начала и до конца (если считать ее завершенной) она была войной обманов с мошенническими трюками, измышлениями и фальшивками. ЛОЖЬ началась с официального названия войны: «Мир Галилее». Если сейчас задать израильтянам вопрос, то 99,99% из них совершенно искренне скажут: «У нас не было выбора. Каждый день они обстреливали нас катюшами из Ливана. Мы должны были их остановить». Телевизионные комментаторы и комментаторши, как и отставные министры, повторяли это целую неделю. Совершенно искренне. Даже те их них, кто тогда был уже взрослым. Но ведь факт, что за 11 месяцев до войны через израильско-ливанскую границу не было сделано ни одного выстрела. Действовало перемирие, и палестинцы по другую сторону границы его неукоснительно соблюдали. Ко всеобщему удивлению, Ясиру Арафату удалось убедить в необходимости перемирия даже самые радикальные фракции. В конце мая министр обороны Ариэль Шарон встретился в Вашингтоне с государственным секретарем Александром Хейгом. Он попросил у американцев согласия на вторжение в Ливан. Хейг сказал, что США не могут этого допустить, если не произойдет провокации, которая потрясет весь мир. И – вот те на! – провокация не заставила себя ждать. Мастер террора Абу Нидаль, враг Арафата и ООП, послал своего кузина убить израильского посла в Лондоне. Посол был тяжело ранен. В отместку Израиль сбросил бомбы на Бейрут, а палестинцы, как и следовало ожидать, не смолчали. Премьер-министр Менахем Бегин разрешил Шарону войти в Ливан не глубже, чем на 40 километров от границы, «чтобы поселения в Галилее были вне досягаемости катюш». Когда на заседании кабинета один из начальников разведки объяснил Бегину, что организация Абу Нидаля не входит в Организацию освобождения Палестины (ООП), Бегин произнес знаменитую фразу: «Они там все в ООП». Генерал Матти Пелед, тогда мой политический союзник, был твердо убежден, что Абу Нидаль действовал как агент Шарона. В этом же убеждены и все палестинцы, с которыми я знаком. Обман, будто «они стреляли по нам каждый день» так въелся в сознание, что сейчас просто бессмысленно с ним спорить. Блестящий пример того, как миф овладевает общественным мнением, включая и людей, которые своими глазами видели, что всё было не так. ЗА ДЕВЯТЬ МЕСЯЦЕВ до этой войны Шарон поделился со мной своими планами Нового Ближнего Востока. Я тогда писал с его помощью большую биографическую статью о нем. Он, веря в мою порядочность как журналиста, сообщил мне о своих планах «в неофициальном порядке» и разрешил опубликовать его мысли, но без ссылки на него. Так я и сделал. В его уме возникла удивительная смесь: нисколько не отягченный знаниями нееврейской истории, он был полон гибельного стремления к «великим свершениям». Он презирал всех политиков – включая Бегина – как людишек, лишенных дара предвидения и воображения. Вот какие планы он строил для нашего региона и рассказал мне их (а я их опубликовал за девять месяцев до войны):
Непреклонный в своих намерениях Шарон убедил Бегина начать войну, сказав ему, что ее единственная – отодвинуть ООП на 40 км от границы. Затем он сделал Башира Жмаеля диктатором Ливана. Затем позволил христианским фалангам устроить резню в Сабре и Шатиле, чтобы запугать палестинцев и побудить их к бегству в Сирию. Результаты войны оказались противоположны его ожиданиям. Башир был убит сирийцами, а его брат, за которого проголосовали израильские пушки, был бестолковым размазней. Контроль Сирии над Ливаном укрепился. Ужасная резня не побудила палестинцев к бегству, и они не двинулись с места. Король Хусейн остался на троне, а Иордания не стала Палестиной. Арафата и его вооруженные отряды переправили в Тунис, где они одержали внушительные политические победы, обрели статус «единственных представителей палестинского народа» и через какое-то время вернулись в Палестину. ВОЕННЫЕ планы – и в не меньшей степени политические – пошли с самого начала наперекосяк. Поскольку в Израиле сочли, что война завершилась блистательной победой, никаких уроков из нее не извлекли, и Вторая ливанская война через 24 года стала еще более разительной военной катастрофой. Достаточно сказать, что в 1982 году ни одно подразделение армии не выполнило поставленной задачи, тем более в установленный срок. Доблестное сопротивление палестинцев в Сидоне (Сайде) задержало армию, и на момент соглашения о прекращении огня Бейрут оставался вне пределов его досягаемости. Шарон нарушил эти соглашения, и тогда его войскам удалось окружить город и войти в его восточную часть. Вопреки данному Бегину обещанию (которое повторил мне весьма влиятельный партнер по коалиции), Шарон атаковал сирийскую армию, чтобы выйти на дорогу Бейрут-Дамаск и перерезать ее. Израильские части на этом фронте дороги так и достигли, а потерпели сокрушительное поражение при Султан-Якуб. Ничего удивительного. Начальником штаба был Рафаэль Эйтан, которого звали Рафуль. Его назначил на эту должность предшественник Шарона, Эзер Вейцман. В то время я задал Вейцману вопрос, почему он назначил на должность такого непроходимого болвана. Он ответил: «У меня хватит интеллекта на двоих. А Эйтан будет исполнять мои приказы». Но Вейцман ушел в отставку, а Рафуль остался. Один из самых значительных и долговременных результатов Первой ливанской войны относится к шиитам. С 1949 по 1970 год граница с Ливаном была самой тихой из всех границ. Людей, случайно забредавших за нее, возвращали назад. Было распространено мнение, что Ливан окажется второй страной, которая заключит мир с Израилем, лишь потому, что стать первой она не осмелится. Шииты по другую сторону границы были самой угнетенной и беспомощной из множества ливанских этнорелигиозных общин. Когда король Хусейн с помощью Израиля изгнал в ходе «Черного сентября» силы ООП из Иордании, палестинцы закрепились в южном Ливане и стали властителями приграничного региона, который в Израиле вскоре стали называть «Фатахлендом». Шииты не питали симпатии к расхозяйничавшимся в их стране высокомерным палестинцам, которые к тому же были суннитами. Когда войска Шарона вошли в этот район, их встречали рисом и сластями. (Я видел это своими глазами). Шииты, не имея представления об Израиле, думали, что их освободители прогонят палестинцев, а сами вернутся домой. Очень скоро они осознали свою ошибку и начали партизанскую войну, к которой Израиль был совершенно не готов. Шиитские мыши вскоре стали львами. Оказавшись перед лицом партизанской войны, израильское правительство решило уйти из Бейрута и с большей части южного Ливана, удерживая лишь «зону безопасности», которая естественно стала зоной боевых действий партизан. Умеренных шиитов сменила гораздо более радикальная «Хизбалла» («Партия Бога»), которая впоследствии стала главной политической и военной силой во всём Ливане. Чтобы остановить шиитов, Израиль убил их лидера, Аббаса аль-Мусави, которого вскоре заменил много более талантливый его помощник – Хасан Насралла. В это же время клоны Шарона в Вашингтоне развязали войну, которая уничтожила Ирак – исторический арабский бастион, направленный против Ирана. Главным фактором стала ось шиитский Иран – Хизбалла – алавитская Сирия. (Алавитов, правящих в асадовской Сирии, также можно до известной степени отнести к шиитам. Их название происходит от «Али», зятя пророка, потомки которого были отвергнуты суннитами и приняты шиитами). Если бы Шарон пробудился от комы, в которую впал шесть лет назад, он был бы потрясен этим единственным практическим результатом своей Ливанской войны. ОДНОЙ из жертв этой войны стал Менахем Бегин. Вокруг него сложилось много легенд, часто выходящих за всякие рамки. Бегин обладал многими прекрасными качествами. Он был принципиален, честен и смел. Он был выдающимся оратором европейского стиля, способным повлиять на умы и души слушателей. Но мыслил он весьма посредственно и не породил никаких оригинальных идей. Его наставник, Владимир Зеев Жаботинский, не высоко оценивал его. В каком-то смысле, Бегин был весьма наивен, и Шарон легко обвел его вокруг пальца. Он видел перед собой великую и незыблемую цель: разбить палестинцев и распространить власть «еврейской» страны на всю историческую Палестину, а что там происходит в Ливане, Синае или на Голанах его не волновало. Во время Ливанской войны Бегин вел себя до смешного нелепо. Он посещал войска и задавал вопросы, которые становились темой для анекдотов. Оглядываясь назад, задумываешься, а не страдал ли он уже тогда расстройством рассудка? Вскоре после резни в Сабре и Шатиле, потрясшей его до глубины души, он впал в глубокую депрессию, которая тянулась десять лет вплоть до самой смерти. МОРАЛЬ сей басни верна сегодня, как и всегда: Начать войну может любой глупец, но не допустить войны дано лишь мудрому. На сайте «Гуш Шалом» опубликован русский перевод книги Ури Авнери «Другая сторона медали», написанной по горячим следам войны 1948 года, участником которой он был. http://zope.gush-shalom.org/home/ru/other-side-of-coin-russian.pdf |
|
|
|
|
