«У ИЗРАИЛЯ нет внешней политики, – заметил однажды Генри Киссинджер, – только внутренняя».

Это, наверно, справедливо в отношении любой страны после появления демократии, но для Израиля – еще справедливее. (Можно не без иронии заметить, что и у США нет никакой внешней политики – только внутренняя политика Израиля).

Чтобы понять нашу внешнюю политику, нужно посмотреть в зеркало. Кто мы такие? Что представляет собой наше общество?

Каждому израильтянину старшего поколения знакома карикатура. Стоят на берегу моря два араба и смотрят на подгребающую к ним лодку с первыми русско-еврейскими иммигрантами. «Чтоб ваш дом сгорел!», – приветствуют они плывущих.

Потом на том же месте опять стоят две фигуры, но на этот раз первых русских поселенцев, и приветствуют они таким же проклятием лодку, битком набитую йеменцами.

Йеменцы в свою очередь проклинают еврейских беженцев от нацизма из Германии. А немецкие евреи в свою очередь проклинают марокканцев. При первом появлении этой карикатуры марокканцы завершали ее. Но теперь два марокканца клянут иммигрантов из Советской России, а двое русских – клянут последних из прибывших: эфиопских евреев.

Это можно сказать о любой стране иммиграции: от Соединенных Штатов до Австралии. Каждую новую волну иммигрантов те, кто прибыл раньше их, встречают с высокомерием, презрением и даже враждебностью. Еще мальчишкой, в начале 1930-х, я слышал, как моим родителям кричали: «Убирайтесь обратно к Гитлеру!»

Впрочем, тогда еще преобладал миф о «плавильном котле». Всех иммигрантов бросают в этот котел, отмывают в нем от всего «иностранного» и получают новую нацию без прошлых примесей.

ЭТОТ МИФ скончался несколько десятилетий назад. Сейчас Израиль представляет собой подобие федерации из нескольких крупных этнокультурных блоков, доминирующих в нашей общественной и политической жизни.

Кто же они? (1) Первые ашкеназы (евреи европейского происхождения); (2) восточные евреи (или «сефарды»); (3) религиозные (отчасти ашкеназы, отчасти восточные); (4) «русские» – иммигранты из всех стран бывшего Советского Союза; и (5) палестинцы-арабы, которые были здесь.

Это, конечно, схема. Ни один из блоков не однороден полностью. В каждом есть несколько подблоков, некоторые блоки накладываются друг на друга, заключаются межэтнические браки, но картина в целом верная. И пол – женский или мужской – не играет в ней никакой роли.

Политическая сцена почти полностью отражает такое деление. «Авода» в свою лучшую пору была инструментом власти ашкеназов. То, что от нее осталось, вместе с «Кадимой» и «Мерецем» – по-прежнему ашкеназы. «Наш дом Израиль» Авигдора Либермана состоит в основном из русских. Есть три-четыре религиозные партии. Есть две чисто арабские партии и коммунистическая партия в основном тоже арабская. Большинство ликудовцев – восточные, хотя почти все их лидеры – ашкеназы.

Отношения между блоками часто напряженные. В эти дни вся страна забурлила, потому что в южном городке Кирьят Малахи с преимущественно восточными жителями домовладельцы подписали обязательство не продавать квартиры эфиопам, а раввин северного городка Сафед, населенного преимущественно ортодоксальными евреями, запретил своей пастве сдавать квартиры арабам.

Но кроме раскола между евреями и арабами, есть еще противостояние восточных, русских и религиозных тому, что они называют «ашкеназийской элитой».

Будучи первыми из прибывших сюда, задолго до образования государства, ашкеназы контролируют большинство центров власти: общественной, политической, экономической, культурной и так далее. В целом они относятся к самой зажиточной части общества, тогда как восточные, ортодоксы, русские и арабы образуют в целом нижний социоэкономический слой.

Восточные недовольны ашкеназами, не без основания считая себя униженными и дискриминируемыми с первых дней появления в стране. Такими они остаются до сих пор, хотя некоторые из них достигли высокого положения в экономике и в политике. На днях директор одного из важнейших финансовых институтов вызвал скандал, обвинив «белых» (то есть, ашкеназов) в том, что у них в руках все банки, суды и средства массовой информации. Его тут же уволили, что породило новый скандал.

«Ликуд» пришел к власти в 1977 году, сбросив с трона «Аводу», и с тех пор с небольшими перерывами занимает это положение. Но большинство членов «Ликуда» всё еще пребывают в убеждении, что Израилем правят ашкеназы, а сами они остались далеко позади. Сейчас, через 34 года, депутаты «Ликуда» гонят волну антидемократических законов, оправдывая свои действия лозунгом: «Нам пора прийти к власти!»

Это напоминает мне строительную площадку, обнесенную деревянным забором. Хитрый подрядчик оставил в заборе несколько дыр, чтобы любопытные прохожие могли заглянуть туда. В нашем обществе все другие блоки подобны прохожим, заглядывающим через такие дыры, завидуя находящейся за забором ашкеназийской «элите», которой досталось всё добро, и ненавидящим всё связанное с этой «элитой»: Верховный суд, СМИ, правозащитные организации и особенно лагерь мира. Всё это они относят к «левому», хотя связывать это слово с «элитой» было бы довольно странно.

КАКИМ же образом «борьбу за мир» стали связывать с преобладающими и властвующими ашкеназами?

В этом одна из больших трагедий нашей страны.

Много веков евреи прожили в мусульманском мире, где они не испытали ничего подобного тому, что творили с ними в Европе христиане-антисемиты. Вражда между мусульманами и евреями началась по очевидным причинам лишь век назад с появлением сионизма.

Евреи, прибывавшие сюда из арабских стран, впитали арабскую культуру. Но здесь они попали в общество, презрительно относившееся ко всему арабскому. Их арабская культура считалась «примитивной» а настоящей культурой была европейская. Кроме того, их отождествляли с кровожадными мусульманами. От иммигрантов требовали отречься от своей культуры и традиций, акцентов речи, памяти и музыки. И чтобы показать, в какой степени они стали израильтянами, они должны были возненавидеть арабов.

Разумеется, для всех многонациональных стран характерно, что самые угнетенные классы доминирующей нации становятся самыми ярыми врагами меньшинств. Принадлежность к господствующей нации часто остается для них единственным источником гордости, что часто порождает ядовитый расизм и ксенофобию.

В этом одна из причин, почему израильтян восточного происхождения тянет в «Ликуд», для которого неприятие мирного урегулирования и ненависть к арабам стали главными добродетелями. Кроме того, «Ликуд», долгое время находившийся в оппозиции, воспринимался как представитель «отверженных», борющихся с «хозяевами жизни». Так это и остается до сих пор.

С «русскими» дело обстоит иначе. Они выросли в обществе, где ни в грош не ставили демократию и обожали сильных лидеров. «Белые» – русские и украинцы – презирали и ненавидели «черных» южан: армян, грузин, татар, узбеков и других. (Я когда-то придумал формулу: «Большевизм минус марксизм равен фашизму»).

Русские евреи, пришедшие сюда, чтобы воссоединиться с нами, привезли с собой злобный национализм, полнейшее безразличие к демократии и безотчетную ненависть к арабам. Они не могут понять, почему мы вообще разрешаем им здесь оставаться. Когда на прошлой неделе одна дама-депутат из Петербурга (хотя назвать ее «дамой» довольно сложно) выплеснула стакан воды на арабского депутата из «Аводы», это особого удивления не вызвало. (А кто-то сострил: «Хороший араб – это замоченный араб»). Для последователей Либермана, «мир», равно как и «демократия»– грязные слова.

Для религиозных людей всех оттенков – от ультраортодоксов до национально-религиозных поселенцев – никакой проблемы вообще нет. С колыбели они усвоили, что евреи – Избранный Народ; что Всевышний собственноручно обетовал им эту страну; что вес гои – включая арабов – низшие существа.

Меня могут справедливо упрекнуть, что я обобщаю. Да, я так и делаю для упрощения. Среди выходцев с Востока, особенно в младшем поколении, немало тех, кто отвергает ликудовский ультранационализм, и в еще большей степени неолиберализм Биньямина Нетаньяху (который Шимон Перес однажды назвал «свинским капитализмом»), находящийся в прямом противоречии с жизненными интересами их общины. Есть также немало порядочных, либеральных, приверженных делу мира религиозных людей (на ум приходит Иешаягу Лейбович). Некоторые русские покидают свое, ими же самими созданное гетто. Но это – незначительные меньшинства в их общинах. Основная масса входящих во все три блока – восточный, русский и религиозный – объединена своим противостоянием мирному урегулированию и, в лучшем случае, безразличием к демократии.

Все они вместе образуют правую, противостоящую мирному процессу коалицию, которая сегодня управляет Израилем. Вопрос не только политический: он гораздо глубже и печальней.

КОЕ-КТО упрекает нас, демократическое и миротворческое движение, в том, что мы не осознали этой проблемы раньше и недостаточно сделали для привлечения различных блоков к идеалам мира и демократии. Мы, также говорят они, не показали, что социальная справедливость неотделима от демократии и мира.

Должен признать свою долю вины за эту неудачу, хотя я пытался обозначить такую связь с самого начала. Я просил своих друзей сосредоточить усилия на восточной общине, напомнить им о славном мусульманско-еврейском «золотом веке» в Испании, об огромном взаимовлиянии в этот период еврейских и мусульманских ученых, поэтов и религиозных мыслителей.

Несколько дней назад меня попросили прочитать лекцию преподавателям и студентам Университета имени Бен-Гуриона в Беер-Шеве. Я представил ситуацию примерно так же, как изложил ее здесь. Первый вопрос большой аудитории, состоявшей из восточных евреев, ашкеназов и арабов (в частности, бедуинов) был: «На что можно надеяться? Учитывая реальность, как могут силы мира победить?»

Я ответил им, что возлагаю надежды на новое поколение. Поднявшееся прошлым мощное движение социального протеста, в котором участвовали сотни тысяч человек, показало, что это может произойти и здесь. Протестное движение объединило ашкеназов и евреев восточного происхождения. Повсюду – в Тель-Авиве и в Беер-Шеве – выросли палаточные городки.

Наша первая задача состоит в том, чтобы разрушить барьеры, изменить действительность, создать новое общество израильтян. Нам нужны разрушители преград между блоками.

Задача не из простых, но я верю, что она может быть решена.