Недели две назад, в субботу вечером, мы возвращались с ежегодного митинга в память об Ицхаке Рабине и, как обычно, разговорились по пути с нашим таксистом.

Обычно беседа течет непринужденно, с шутками и смехом. Особенно нравятся эти разговоры Рахиль: она рада пообщаться с людьми, с которыми мы обычно не встречаемся. Такие беседы, естественно, длятся недолго, все высказываются без околичностей и слов не выбирают, а темы самые разные. Обычно у таксиста включено радио, и мы разговариваем на фоне новостей, ток-шоу и музыки. Часто вспоминают о сыне-солдате или о студентке-дочери.

Но на этот раз беседа оказалась не такой уж гладкой. Возможно, мы вели себя несколько вызывающе, всё еще удрученные митингом, в котором мы не увидели ни политического содержания, ни чувства, ни надежды. И таксист, и Рахиль всё больше распалялись, и если бы мы не были пассажирами, которые платят за поездку, могло бы дойти и до стычки.

ВЗГЛЯДЫ нашего таксиста можно подытожить следующим образом:

Мира между нами и арабами никогда не будет, потому что арабы его не хотят.

Арабы хотят нас вырезать, всегда этого хотели и всегда будут хотеть.

Каждый араб усваивает с пеленок, что еврея нужно убить.

Коран призывает к убийству.

Факт, что там, где есть мусульмане, начинается террор, а там, где происходят теракты, не обходится без мусульман.

Нельзя уступать арабам ни дюйма нашей страны.

Что мы получили взамен, когда отдали им Газу? Ракеты Кассам!

С этим ничего не поделаешь, поэтому нужно только дать им по башке, чтобы они убрались туда, откуда пришли.

Талмуд учит: если кто-то пришел, чтобы убить тебя, убей его первым.

ТАКСИСТ изложил простыми словами убеждения большинства евреев в этой стране.

Такие взгляды характерны не для какого-то одного слоя общества: продавец на рынке скажет прямо и грубо, а профессор облечет то же самое в форму ученого трактата с сотней примечаний. Армейскому чину такой подход представляется само собой разумеющимся, а политик строит на нем свою избирательную кампанию

В этом главное препятствие, стоящее сейчас перед израильским лагерем мира. Когда-то велась дискуссия о том, существуют ли палестинцы вообще. Теперь она в прошлом. Потом пошли дебаты о "Большом Израиле" с лозунгом: «Освобожденные Территории не Отдадим!» Проехали. Была большая дискуссия, следует ли передать «территории» королю Хусейну или палестинскому государству, которое будет образовано рядом с Израилем. Прошли и это. Еще, можно ли вести переговоры с ООП, которую мы причислили к террористическим организациям, и с архитеррористом Ясиром Арафатом? Теперь позади: все лидеры страны выстроились в линеечку, чтобы пожать Арафату руку. Потом была свара о «цене». Возвращение к «зеленой линии»? Обмен территориями? Компромисс по Иерусалиму? Эвакуация поселений? Тоже, в общем, отзвучало.

Эти дебаты были в большей или меньшей степени рациональны. И там, конечно, не обходилось без накала страстей, но была в них и логика.

Но как прикажете говорить с людьми, искренне убежденными, что дискуссия сама по себе не имеет смысла? Что она идет вразрез с реальностью?

В глазах наших собеседников вопросы о том, что стоит ли или не стоит заключить мир, хорош или плох мир для евреев, не имеют смысла, а то и просто глупые. Вопросы, не имеющие смысла, потому что мы ведем дискуссию сами с собой.

Мира не будет, потому что арабы никогда не захотят мира, и говорить больше не о чем.

КТО ЖЕ виновен в таком отношении? Если назвать того, кто виновен более других, то это Эхуд Барак.

Если бы существовал международный суд по преступлениям против мира, подобно международному суду по военным преступлениям, его следовало бы привлечь к такому суду.

Одержав в 1999 году сокрушительную победу над Биньямином Нетаньяху, Барак не имел ни малейшего представления о том, как он станет решать палестинскую проблему. Складывалось впечатление, будто он никогда прежде не вел серьезного разговора ни с одним палестинцем. И, тем не менее, он обещал добиться мира в течение нескольких месяцев, и более сотни тысяч торжествующих сторонников приветствовали его в день победы на выборах на митинге, который состоялся вечером на площади, где был убит Рабин.

Барак был уверен, что знает в точности, как ему следует поступить: пригласить Арафата на встречу и предложить ему палестинское государство. Арафат со слезами на глазах поблагодарит его и откажется от всего прочего. Но когда Кэмп-дэвидская конференция состоялась, Барак был потрясен, узнав, что у этих мерзких палестинцев есть, оказывается, и свои требования. Конференция закончилась провалом.

Вернувшись домой, Барак не сказал: «Извините, ребята, я тут что-то не сообразил. В следующий раз постараюсь провернуть это дело получше». Но не столь уж многие мировые лидеры готовы признаться в своей глупости.

Обычный политик высказался бы так: «Эта конференция не принесла плодов, но был достигнут определенный прогресс. В будущем состоятся новые встречи, и мы постараемся преодолеть разногласия».

Но Барак изрек мантру, которую израильтяне с тех пор слышали тысячи раз: «Я убрал все камни с пути к миру / Я сделал палестинцам небывало щедрые предложения / Но они хотят сбросить нас в море / У НАС НЕТ ПАРТНЕРА ПО МИРНЫМ ПЕРЕГОВОРАМ!»

Если бы нечто подобное сказал Нетаньяху, это никого бы не удивило. Однако, Барак назначил себя лидером «левых» – главным представителем лагеря мира.

Результат оказался катастрофическим: левое движение развалилось, лагерь мира почти исчез. Сам Барак потерпел на выборах сокрушительное и вполне заслуженное поражение: если нет никаких шансов на мир, то кому нужен Барак? Зачем в таком случае за него голосовать? В конце концов, его соперник, Ариэль Шарон, подходит для ведения войны куда лучше.

Таким образом, рядового израильтянина окончательно убедили, что на достижение мира нет никаких надежд: ведь сам Барак сказал, что «у нас нет партнера». Вот и всё.

НО НИКТО, даже гениальный Барак, не смог бы вызвать подобную катастрофу, если бы для нее не было условий.

Конфликт между израильтянами и палестинцами начался 130 лет назад, и при нем выросло уже пятое или шестое поколение. Война усугубляет мифы и предрассудки, ненависть и недоверие, демонизацию противника и слепую уверенность в собственной правоте. Таков характер войны. Она формирует по обе стороны замкнутый фанатический мир, непроницаемый для иных представлений.

Поэтому если кто-то из арабов заявит о своем стремлении к миру, это лишь утвердит израильтянина в убеждении, что все арабы – лжецы. (И напротив, если компромисс предложит израильтянин, это лишь усилит убежденность палестинцев в том, что нет предела коварству «сионистского врага», прибегающего к любым уловкам, чтобы их изгнать).

И ЕЩЕ ВАЖНЕЕ, что представление о том, что «у нас нет партнера по мирным переговорам», исключительно удобно для манипуляций.

Если шансов для мира нет, стоит ли ломать над этим голову, а тем более делать какие-то шаги?

Незачем тратить слов на этот вздор. Само слово «мир» вышло из моды. Произносить его в кругу осторожных политиков теперь не принято. В крайнем случае, говорят о «конце оккупации» или об «окончательном статусе поселений», представляя и то, и другое как нечто совершенно невозможное.

Если же никаких шансов на мир нет, то обо всём с ним связанным можно и забыть. Неприятно вспоминать о палестинцах и о том, что творится с ними на «территориях». Поэтому переключим лучше внимание (которое, в любом случае, весьма ограничено) на действительно важные предметы, например, на грызню Барака с Ашкенази, денежные аферы Ольмерта, дорожные аварии и критическое состояние Кинерета.

И если уж мы пришли к выводу, что шансов на мир нет, то почему бы не строить поселения? Почему бы не евреизировать Восточный Иерусалим? Почему бы вообще не выбросить этих палестинцев из памяти?

Если шансов на мир нет, с какой стати жалостливые души во всём мире принялись нас поучать? И зачем к нам пристает Обама? Почему прицепилась ООН? Если арабы хотят нас вырезать, мы, безусловно, должны защищаться, а всякий, кто уговаривает нас заключить с ними мир, просто антисемит или еврей-самоненавистник.

Изречение: «Глас народа – глас Божий» происходит от латинского «vox populi, vox dei». Впервые его употребил 1200 лет назад англо-саксонский пастор в письме к императору Карлу Великому, причем употребил в отрицательном смысле: не следует, дескать, прислушиваться к тому, что говорят простолюдины, потому что «народные чувства всегда граничат с безумием».

Я со столь недемократическим высказыванием не согласен, но если мы хотим двигаться к миру, необходимо сдвинуть огромный валун, преградивший нам путь. Мы должны внушить обществу иные взгляды – убежденность в том, что мир возможен, что он жизненно важен для будущего Израиля, которое в основном зависит от нас самих. Нам никогда не удастся переубедить массу людей в обычных дискуссиях. Анвар Садат показал, что такое переубеждение возможно, но лишь грандиозным деянием, которое потрясло бы основы нашего духовного мира.

Тонкий намёк для Обамы…