Это может стать отличным образцом политического китча.

Биньямин Нетаньяху и десять его министров собрались было провести совместное заседание с Ангелой Меркель и десятью членами германского кабинета.

Чего ради? Чтобы показать, как Германия любит Израиль.

В последний момент Нетаньяху сказался больным, и встречу отменили. Думаю, что Нетаньяху не слишком об этом печалился. Зачем она ему нужна? В любом случае, правительство Израиля и так получает от Германии всё, что захочет.

Немецкий журналист спросил меня об израильской реакции на визит Гидо Вестервелле, нового министра иностранных дел Германии. Вынужден был его разочаровать: большинство израильтян о нем и не слыхали. Другой высокопоставленный деятель возложил цветы в Яд Вашеме – еще одна дорожная пробка в Иерусалиме.

Брак, как часто бывает, оказался неравным. Немецкая невеста любит своего израильского жениха намного жарче, чем он ее.

ОТНОШЕНИЯ между Израилем и Германией заслуживают того, чтобы время от времени о них поговорить.

Германия не забыла о Холокосте. Эта тема там присутствует всегда – в телевизионных программах, рассуждениях о культуре и в искусстве.

Так и должно быть: нельзя допустить, чтобы чудовищное преступление заросло травой забвения. Молодые немцы должны вновь и вновь задавать себе вопрос, как случилось, что их деды и бабушки стали соучастниками этих немыслимых событий, что они принимали в них участие, молча соглашались с происходящим или молчали из страха и безразличия.

Правительство Германии – нынешнее, как и предшествующие, – сделало из Холокоста однозначный вывод: Израиль – это «государство пострадавших», и его нужно ублажать. Все действия Израиля нужно безоговорочно поддерживать, и нельзя допускать в его адрес ни слова критики.

После образования новой германской республики это стало сознательной политикой. Только что окончилась страшная война, которую Адольф Гитлер обрушил на человечество. Германия превратилась в страну-изгоя, и Конрад Аденауэр решил, что массированная поддержка Израиля (в дополнение к выплате компенсаций отдельным лицам) откроет ей двери в мир.

В лице своего израильского коллеги он нашел преданного партнера. Давид Бен-Гурион решил, что укрепление государства Израиль важнее памяти о прошлом, и в обмен на широкую германскую помощь выдал «другой Германии» израильский «сертификат кошерности».

С тех пор много воды утекло в Рейне и в Иордане, и пришла пора задать ряд вопросов.

ВОПРОС ПЕРВЫЙ. Поскольку германская дружба с нами является нравственным императивом, должна ли она включать поддержку безнравственных акций?

Мне не раз случалось слышать такой довод: «После всех ужасов, которые немцы причинили евреям, у нас нет права критиковать еврейское государство. Потомки преступников не могут критиковать потомков жертв!»

В этих фразах есть что-то очень беспокоящее меня. Они вызывают в памяти немецкое слово «Sonderbehandlung» (особое обращение), с которым связаны страшные ассоциации: в концентрационных лагерях оно было эвфемизмом «казни».

В отношении правительства Германии к Израилю есть что-то от «Sonderbehandlung». Подразумевается, что евреи – нечто особое. «Еврейское государство» требует иного обращения, чем другие страны. Иными словами, евреи отличаются от других народов, их страна отличается от других стран, их мораль отличается от морали других.

Немецкая аудитория была весьма удивлена, когда я рассказал ей о демонстрации коммунистов в Нью-Йорке. Появилась полиция и стала их избивать. Кто-то выкрикнул: «Не трогайте меня! Я – антикоммунист!» На что полицейский ответил: «А мне все равно, какой ты коммунист!» Крайние филосемиты напоминают мне крайних антисемитов. Стоит призадуматься, не может ли человек, склонный к «особому обращению» определенного рода переключиться на «особое обращение» прямо противоположное первому?

ВОПРОС ВТОРОЙ. Что в действительности означает дружба?

Когда ваш пьяный приятель говорит, что он сядет за руль машины, следует ли это приветствовать? В этом ли выражение подлинной дружбы? А, может быть, дружба обязывает вас сказать ему: «Слушай, ты надрался в стельку. Иди спать и не дрыгайся, пока не протрезвеешь».

Разумные немцы понимают, что наша теперешняя политика чревата катастрофой для Израиля и всего мира. Она ведет к перманентной войне, усилению исламского фундаментализма в регионе, изоляции Израиля и превращению его в страну-оккупанта, в которой евреи будут находящимися в меньшинстве угнетателями.

Если ваш пьяный друг гонит машину к пропасти – как следует вам поступить по долгу дружбы?

ВОПРОС ТРЕТИЙ. Дружба с Израилем – но с каким Израилем?

Израильское общество далеко не однородно. Это бродящая вибрирующая смесь со множеством направлений – от крайне правых до крайне левых. Сейчас у нас крайне правое правительство, но есть и лагерь мира. Есть солдаты, отказывающиеся демонтировать поселения, но есть и те, кто отказывается эти поселения охранять. Не так уж мало и тех, кто отдает время и силы борьбе с оккупацией, иногда подвергая себя физической опасности.

Разумеется, правительства должны вести дела с правительствами. Правительство Германии должно вести дела с правительством Израиля, но при этом совсем не обязательно устраивать китч, вроде совместного заседания двух кабинетов.

Правительство Нетаньяху, признав на словах принцип «двух государств», ежедневно нарушает его. Оно отвергло полное замораживание поселенческой активности на территориях – тех самых, которые, по мнению всех правительств, включая правительство Германии, должны войти в палестинское государство. Оно ведет с безумным размахом строительство в Восточном Иерусалиме, который – даже, по мнению правительства Германии – должен стать столицей Палестины. Оно проводит в Иерусалиме политику очень близкую к тому, что называют этнической чисткой. Должна ли госпожа Меркель принять это правительство в свои объятия и осыпать его поцелуями?

Есть много способов, которыми правительство Германии могло бы проявить дружеское отношение к Другому Израилю – Израилю, стремящемуся к миру и соблюдению прав всех людей. Жаль, что оно этого не делает.

Но есть и Другая Германия. Две недели назад я видел ее своими глазами.

Сотни человек собрались в Берлине на церемонию, на которой мне вручили приз «Голубая планета», названный так, потому что Земля из космоса видится голубым шаром.

Приз был вручен Фондом «Этекон» (Ethecon Foundation), верящим в то, что идеалы мира, прав человека, сохранения нашей планеты и основанной на этических принципах экономики нужно объединить в одно целое. Это и моя точка зрения.

Присуждение в этом году приза израильскому борцу за мир отразило, по моему убеждению, подлинно дружеское отношение к Израилю – дружбу Другой Германии с Другим Израилем. Отвращение к преступлениям нацистов побудило этих немцев включиться в борьбу за лучший, более нравственный мир, в котором не будет места расизму, поднимающему голову во многих местах Европы.

Это подводит нас к недавнему событию в стране Вильгельма Телля.

Швейцария решила на референдуме запретить строительство минаретов. Это плохо. Это отвратительно.

Кажется, что антисемитизм переместился с одного семитского народа на другой. В Европе после Холокоста трудно выражать отрицательное отношение к евреям, и антисемиты стали антимусульманами. Как говорится на иврите, «та же дама в другом платье».

С эстетической точки зрения, решение дурацкое. Во всех антологиях строительных шедевров исламская архитектура занимает почетное место. От Альхамбры в Гранаде до Купола Скалы в Иерусалиме, не говоря уже о Тадж-Махале и сотнях вызывающих восхищение исламских архитектурных творений. Один-два минарета чудесным образом украсили бы городской ландшафт Берна.

Но дело не в архитектуре, а в примитивном и грубом расизме, от которого немцы стремятся уйти. Швейцарцам тоже есть что замаливать. Их деды тоже повели себя во время Холокоста отвратительно, когда заявили, что «лодка переполнена», и возвращали евреев, которым удалось перейти швейцарскую границу, обратно в руки нацистских палачей.

(Память об этом должна бы побудить израильтян к протесту против действий нашего собственного правительства в отношении отчаявшихся суданских беженцев, которым удалось достичь нашей границы с Египтом. Но Израиль возвращает этих беженцев в Египет, где их нередко расстреливают).

Кстати, швейцарский референдум должен заставить задуматься тех, кому представляется, будто система референдумов предпочтительней парламентской системы. Референдум открывает ворота самым наглым из демагогов, ученикам Йозефа Геббельса, когда-то написавшего: «Мы снова должны воззвать к самым примитивным инстинктам масс».

Жан-Поль Сартр однажды сказал, что мы все – расисты, а различие проходит между теми, кто это сознает и борется с расистом в себе, и теми, кто ему уступает. Большинство швейцарцев, к прискорбию, не выдержало этого испытания.

А как насчет нас?