«И поэтому я, 95-летний сабра (еврей, рожденный в Израиле), возделывавший поля этой страны, сажавший здесь деревья, построивший дом, взрастивший сыновей, внуков и правнуков и проливший кровь в боях за создание Государства Израиль,

Настоящим заявляю, что я отрекаюсь от моей веры в провалившийся сионизм, что я отказываюсь от верности еврейскому фашистскому государству и его безумным воззрениям, что я не стану больше петь националистический гимн, а вставать по стойке "смирно" буду лишь в дни скорби о павших с обеих сторон этой войны, что с разбитым сердцем я смотрю на Израиль, совершающий самоубийство, и на три поколения выпестованных мною потомков».

ДОВ, с тех пор, как я познакомился с вами примерно полвека назад, я всегда считал вас солью этой земли. Вы родились в деревне, вы сын крестьянина, вы были бойцом на войне 1948 года, а потом стали полковником, вы скромный и высоконравственный человек во всем.

Во время первой ливанской войны вы разоблачали зверства по отношению к палестинским беженцам в районе Тир-Сидон, и ваши смелые репортажи потрясли меня не меньше, чем известие о бойне в лагерях Сабра и Шатила. Вы не побоялись нарушить молчание, подобно нашим парням из группы «Нарушим молчание», прекрасно понимания, что коллеги из офицерского корпуса устроят вам обструкцию.

Дов, вы глубоко в моем сердце, и поэтому ваши слова так огорчили меня.

Я считаю важным, чтобы это высказывание человека вашего калибра стало известно тем в нашем лагере, кого и по ночам не покидают мучительные мысли о положении в нашей стране.

В НАЧАЛЕ своего письма вы упомянули основателей сионистского движения.

«Если бы Герцль воскрес и увидел, что творят под флагом сионизма те, кто называет себя его последователями, он, потрясенный и несчастный, ринулся бы назад к своей могиле. И точно также поступили бы Хаим Вейцман и многие пионеры, отцы и матери моего поколения. Для них превыше всего была чистая совесть и высокая нравственность, и они считали само собой разумеющимся, что все люди порядочны и честны».

Большинство ваших яростных обличений относятся к тому, как Израиль обращается с палестинцами. «Таким образом, Израиль за 42 года превратил то, что должно было стать Палестиной, в гигантский концентрационный лагерь и держит целый народ пленником деспотического и жестокого режима с единственной целью отобрать у них их страну – а там будь, что будет!!!

Израильская армия при поддержке подонков из числа поселенцев усердно подавляет любые очаги сопротивления, не чураясь использования самых зверских и высокотехничных средств для установления апартеида и удушающей блокады, бесчеловечного унижения больных и рожениц, разрушения экономики и присвоения лучших земель и воды.

Надо всем этим развевается черный флаг презрения к жизни и крови палестинцев. Израиль никогда не получит прощения за страшную дань пролитой им крови, и особенно крови детей».

Но я уверен, что у мрачного отчаяния ваших слов есть и другие корни. Это ощущение тревожит сердца многих в вашем и в моем поколении: ощущение того, что «они украли нашу страну», что нет ни малейшего сходства между страной, о которой мы мечтали, и государством, занявшим ее место.

КОГДА Я ДУМАЮ о нашей – вашей и моей – юности, в памяти неизбежно возникает одна и та же сцена: фестиваль 1947 года в Далии.

Десятки тысяч юношей и девушек расселись в естественном амфитеатре на склоне горы Кармель у кибуца Далия. Назвали его «фестивалем народным танцев», но фактически он был гораздо значительней: великим праздником новой еврейской культуры, которую мы тогда создавали в стране, и народные танцы играли в ней важную роль. Танцевальные группы на фестивале были в основном из кибуцов и молодежных движений. Танцы были оригинальными, но в них вплетались русские, польские, йеменские и хасидские мотивы. Группа арабов в экстазе без конца отплясывала «Дебку».

Посреди концерта громкоговоритель объявил, что к нам пришли члены комиссии ООН по расследованию, которая была направлена сюда, чтобы решить вопрос о будущем страны. Когда мы увидели их у входа в амфитеатр, десятки тысяч зрителей в едином порыве встали и запели «Хатикву», наш национальный гимн, вложив в него весь жар своей надежды, которую эхом отразили окрестные горы.

Мы не знали, что через полгода разразится большая арабо-еврейская война, которая станет для нас войной за независимость, а для них закончится катастрофой «Накба». Я верю, что большинство из 6000 молодых людей, которые пали в той войне с нашей стороны, и многие тысячи раненых, как вы и я, были в тот день в Далии, видели друг друга и пели вместе.

О какой стране мы мечтали тогда? Какую страну мы хотели создать?

Что случилось с еврейским обществом, еврейской культурой, еврейской моралью, которыми мы так гордились?

ДА, МЫ СОЗДАЛИ страну, и как поется в старой песне: «На поле брани ныне город встал». Мы привезли в эту страну миллионы человек. 650-тысячная еврейская община разрослась до 7,5-миллионного населения страны. Уже четвертое и пятое поколения говорят на иврите как на родном языке. Наша экономика крепка и устойчива даже в это время кризиса. В ряде областей мы на вершине достижений человечества.

Но разве в этой стране сложилось то общество, которое виделось нам в первые дни ее становления?

Думали ли мы о том, что оно будет пронизано коррупцией, об обществе без сострадания, в котором горстка богатеев будет собирать сливки, а куча политиканов, служащие СМИ и прочие лакеи – пресмыкаться в пыли у их ног?

Разве мы мечтали о стране, которая станет отталкивающим и изолированным гетто в регионе и будет помыкать палестинцами, ставшими гетто в гетто?

В те дни мы могли распрямиться во весь рост в любой точке мира и гордо заявить: "Я израильтянин", Сейчас на это никто не осмелится. Имя Израиля в грязи. После войны в Газе, когда израильская армия поливала расплавленным свинцом мужчин, женщин и детей, многие израильтяне стараются не говорить на иврите на улицах городов других стран, а некоторые офицеры, звание которых равно вашему, должны, по изданному армейскому приказу, скрывать свои лица, когда их показывают по телевизору или фотографируют для газет.

ПОЧЕМУ ЖЕ это произошло? Когда это случилось?

Я не хочу вступать с вами в спор о положительных или отрицательных сторонах сионизма. Возможно, мы не согласимся друг с другом. Не стану я вдаваться и в вопрос о том, действительно ли все началось в 1967 году из-за развращающего яда побед, или семена катастрофы были посеяны раньше. Одно, в чем я с вами вполне согласен: роковой шаг был сделан на утро после войны, когда нам открылся выбор между сверкающим золотом мира и черным металлом аннексии, и мы протянули руку к последнему.

Моя совесть чиста. Я горжусь тем, что был одним из немногих в стране и единственным человеком в Кнессете, кто предложил еще во время войны вернуть оккупированные территории палестинскому народу, чтобы он мог создать на них свое государство. Эта уникальная возможность, как вы отметили в своем письме, была упущена из-за алчности основателей поселенческого движения, радетелей Великого Израиля.

После этого события покатились, как в греческой трагедии, и докатились до сегодняшнего дня, когда во главе страны стала отборная команда поселенцев, расистов, националистов, фанатиков и обыкновенных фашистов, превращающая Кнессет в цирк, подрывающая авторитет Верховного суда, развращающая армию, вводящая мракобесные религиозные законы, передающая народное достояние в руки не знающих удержу магнатов, засоряющая систему образования вдалбливанием примитивных националистических доктрин, преследующая злосчастных беженцев, угнетающая национальные меньшинства и планирующая военные акции, которые несут людям смерть и разрушения.

Вам такая страна отвратительна, и спорить об этом я не стану. Именно такая страна породила в вас отчаяние – но тут я хотел бы вам возразить.

ВЫ НОСИТЕ имя пророка Иеремии, самого близкого моему сердцу, пророка гнева, взывавшего: «Горе мне, мать моя, что ты родила меня человеком, который спорит и ссорится со всею землею. …все проклинают меня!» (Jer. 15:10)

Но Иеремия был не только обличителем, но и целителем: «чтобы искоренять и разорять, губить и разрушать, созидать и насаждать». (Jer. 1:10)

Вы, Дов, слишком многое отдали этой стране, чтобы отвернуться от нее в гневе и отчаянии. Ведь самый банальный и затасканный лозунг в Израиле: «У нас нет другой страны!» – тоже верен.

Другие страны мира погрязали в пороках и совершали немыслимые злодеяния, намного превзошедшие худшие из наших грехов, и все же возвращались в семью народов и искупали свои души.

Мы и все принадлежащие к нашему поколению, кто был среди создателей этой страны, несем за это тяжкую ответственность. Ответственность перед нашими потомками, перед угнетенными этой страной, перед всем миром. Уклониться от этой ответственности мы не имеем права.

Даже в вашем почтенном возрасте, и даже вследствие этого и того, что вы собой олицетворяете, вы должны стать компасом для молодых и сказать им: «Эта страна принадлежит вам, вы можете ее изменить, не дайте националистам-разрушителям украсть ее у вас!»

Да, 61 год назад мы представляли себе эту страну иной. Сейчас, когда она докатилась до того, чем стала сегодня, нам нельзя забывать о той другой стране. Мы должны напоминать ежедневно и каждому, какой она могла бы стать, не позволяя этому образу растаять, как сон. Подставим же свое плечо, содействуя любому усилию по ее излечению и возрождению!

Вы обратились к нам как Иеремия, пророк гнева. Молю вас произнести вас и те слова, которые мог бы сказать Иеремия, пророк надежды!