ВСЕМ ИЗВЕСТНО, в чем суть теперешних израильских выборов.

Вопрос поставлен ребром: с одной стороны, мечта о Великом Израиле «от моря до реки», который на практике окажется государством апартеида; а с другой – прекращение оккупации и мир.

Некоторые добавили бы и социальный выбор: с одной стороны, существующее неолиберальное государство с самым большим в индустриальном мире неравенством; а с другой – социально-демократическое государство общественной солидарности.

Залеплены ли все стены плакатами о войне и мире, оккупации и поселениях, зарплатах и стоимости жизни? Об этом ли говорят телевизионные программы? Эти ли темы не сходят с первых страниц газет?

Отнюдь. До дня выборов остается пять недель, а все эти вопросы практически исчезли.

Разговоры о войне, мире и социальной справедливости вызывают лишь всеобщую зевоту. Есть вещи куда интереснее для умов.

Например, бутылки.

ОТКУДА, бога ради, взялись бутылки? Выборы из-за бутылок?

Да-да! Дело в бутылках.

Вся страна занята разгадкой, как сказал бы Шерлок Холмс, «Тайны бутылок».

Проблемы экологии волнуют израильское общество. На него обрушился грозный вал пластиковых и стеклянных бутылок. Принят закон, по которому все супермаркеты и розничные торговцы обязаны за небольшие деньги принимать пустые бутылки (примерно 13 центов за пластиковую и 30 центов – за винную). Многим, в том числе и мне, эти бутылки до лампочки.

Но из малых сумм набегают крупные. Многие бедствующие пожилые люди имеют небольшой приработок, собирая эти бутылки по уличным урнам и сбывая их, главным образом, преступным семействам.

Собранные бутылки идут в переработку. Ущерб окружающей среде предотвращен. Все довольны. Почему же этот вопрос занял важное место среди предвыборных проблем, отодвинув в сторону с национальной повестки дня все прочие?

ДЛЯ ОТВЕТА нужно будет заглянуть в Семейство Номер Один: Биньямина Нетаньяху, его жены Сары и двух взрослых сыновей.

Государство разместило семейство в официальной резиденции Премьер-министра в центре Иерусалима. Кроме того, оно владеет двумя частными жилищами: квартирой в иерусалимском районе для состоятельных людей и роскошной виллой в районе для богачей в Кейсарии.

По закону, государство содержит все эти резиденции. Из общественного кошелька оплачиваются все расходы, а также обслуживающий персонал из мужчин и женщин.

С начала всех каденций Нетаньяху не утихают слухи о порядках в его трех резиденциях. По-видимому, характер у метящей в королевы Сары Нетаньяху не из легких, и первой под ее горячую руку попадает домашняя прислуга. Некоторые подавали на нее в суд за дурное обращение. Прислуга в их доме долго не задерживается, а уволенные вечно жалуются.

Обнаружилось, что Сарэле (так ее называют окружающие, не всегда из большой любви) перевезла садовую мебель из государственной резиденции на свою частную виллу. А еще, что старшего дворецкого затребовали среди ночи из его дома, чтобы он подал горячий суп в спальню госпоже. И, ничуть не сдерживая себя, отчитывает она во весь голос работников за любое мелкое упущение. Всё это, к вящему удовольствию народа, всплывало на разных судебных процессах.

Например, общество узнало, что резиденция премьера заказывает мороженое на сотни тысяч долларов в год. Всегда фисташковое.

Жалобы на пристрастие премьер-министра к роскоши не в новинку. Уже несколько лет генеральный прокурор рассылает запросы о «Бибитурах»: обычае Нетаньяху и его семейства путешествовать первым классом и располагаться в лучших гостиницах всех стран мира, не платя за это ни шекеля: все расходы покрывают зарубежные миллиардеры. В то время он был министром финансов, и подобная оплата была незаконной.

И вот дошло дело до бутылок.

ОДИН уволенный работник сообщил СМИ, что Сарэле обычно отправляет двух государственных служащих на государственной машине на бутылочный пункт сдать посуду и получить за нее деньги. Но эти деньги она государству, как это положено по закону, не возвращает, а прикарманивает для личных целей.

Большое дело? Вроде бы так. Попавшись в первый раз, семейство вернуло государству 4000 шекелей (почти тысячу евро). Представляется, что теперь суммы намного выше, и Сарэле от своих привычек не отказалась.

Возможно, тянет на уголовное преступление. Генеральный прокурор и финансовый контролер, оба назначенцы Нетаньяху, перебрасывают дело друг другу. Теперь они, вероятно, будут вынуждены сделать что-то до выборов.

Сколько же было этих бутылок? Стало известно, что семейство потребляет в среднем одну бутылку дорого вина в день. В Израиле, где многие вообще не пьют, это солидно. Когда семейного адвоката спросили об этом, он огорошил публику утверждением, что «вино – это не алкоголь».

Мысль о том, что наш Премьер-министр в момент, когда необходимо принять роковое решение, например, о начале военных действий, может быть под мухой, не слишком привлекательна.

ИЗ МОЕЙ непочтительной памяти всплыло одно еврейское выражение. Задолго до того, как немецкий врач Алоис Альцгеймер открыл сто лет назад недуг, получивший его имя, его симптомы называли на идише «над бутылкой» (Выражение происходит от ивритского «овер баттель» – бездельник, старый никому не нужный чудик).

О супругах Нетаньяху теперь можно сказать уже в буквальном смысле, что их «забутылило».

НЕСКОЛЬКО недель это эта тема остается самой острой в Израиле.

Ненавистники Биби, которых в стране пруд-пруди, в восторге. Это, конечно, уязвит Нетаньяху и причинит ущерб «Ликду». А так ли?

В данный момент, ничуть. Напротив, после нескольких дней, когда «Сионистский лагерь» (иными словами «Авода») опережал «Ликуд» в опросах на одно или два места, «Ликуд» отыграл свое и набрал еще одно или два места. Никакой джинн «Аводы» из бутылки не выскочил.

Страна поразвлеклась. Бутылки дали пищу для большого числа сплетен, карикатур и насмешек, но политических предпочтений избирателей не изменили.

И, конечно, что-то в «Сионистском лагере» не заладилось.

В ВОЕННОМ смысле, если генералу удается прорвать линию обороны противника, самое последнее, что ему следует сделать, это остановиться и поздравить себя. Он должен бросить все свои силы в прорыв и захватить тылы противника.

Ицхак Герцог совсем не генерал, и этого урока не усвоил.

Свою избирательную кампанию он начал довольно удачно. Политический брак с Ципи Ливни был мастерским ходом. Большого наследства Ципи не принесла: ее партия была скорее виртуальной, чем реальной. Но этот союз внес чувство обновления, движения, порыва. Тем более что Герцог согласился, если он станет премьером, на ротацию между собой и Ливни. Этот жест был воспринят как щедрое проявление скромности и бескорыстия, совсем не свойственный израильским политикам (думаю, что и другим политикам тоже: обычно политики страшные эгоисты).

Результаты не заставили себя ждать. «Авода», которую многие видели тогда на смертном ложе, вдруг вскочила с него и стала набирать места в опросах. Она обогнала «Ликуд». Люди неожиданно представили себе, что поражение «правых» возможно. Герцог, человек невысокого роста и без претензий, внезапно явился вероятным кандидатом на место руководителя.

И тут всё замерло. В новом Лагере случилось то, что в нем ничего не случилось. На внутренних выборах действительно возник впечатляющий слой кандидатов: список новых, свежих, компетентных деятелей, гораздо привлекательней списка других партий.

Но на том и кончилось. Партия успокоилась. Она никак не отреагировала на откровенную провокацию Нетаньяху на северной границе, не внесла никаких новых и революционных идей, не открыла кампании по разъяснению своих позиций. До сего момента партия, как и сам Герцог, остается непритязательной, скромной и благопристойной. Слишком скромной.

«Ликуд», с другой стороны, ломится напропалую. Он не упускает случая запустить в соперников любым комком грязи, который попадет ему в руку. Ведет себя крикливо, беззастенчиво и вульгарно.

Но главное, что порыв иссяк. Напрасно я предлагал в двух опубликованных в «Ха-Арец» статьях составить общий избирательный список всех центристских и левых партий и создать таким образом картину единения всех противостоящих Нетаньяху сил, которые положат конец господству «Ликуда» и создадут новое большинство с новой программой.

Никакой реакции на это предложение не последовало. Герцог не захотел включить «Мерец» из опасения, что его список будет засорен «леваками». Не захотел он и поухаживать за центристской партией Яира Лапида. (Я предлагал включить обе, чтобы они уравновесили друг друга в глазах общества). Герцог, в отличие от меня, не считает, что большой новый союз вызовет прилив энтузиазма и выведет левых из фатальной апатии.

Эгоизм Лапида не позволил ему содействовать такому союзу, в котором он стал бы первым номером, хотя опросы предсказывали сокращение числа приверженцев его партии вдовое по сравнению с прошлыми результатами. «Мерец» не был готов выйти из уютной изоляции, став скорее клубом, чем политической силой. Его преуспевшие в науках профессора, каких так много среди «левых», лишены всякой политической интуиции, и категорически возражают против этого.

Когда наступил последний день подачи списков, я был опечален. Не рассержен, а опечален. Я ощутил до мозга костей, что утрачена исключительная возможность преодолеть господство правых, от чего зависит будущее Израиля.

Такое всё же может произойти. Общество всё еще может решить, что с него хватит. Но шансы на это существенно сократились.

ОДИН мой знакомый с конспиративным складом ума предположил, что всю бутылочную историю затеял сам Нетаньяху, чтобы отвлечь внимание общества от стоящих перед Израилем острейших проблем, решения которых у него нет.

Так или иначе, бутылки сосредоточили на нем общественное внимание. Его фигура заполнила телевизионные экраны, а имя замелькало в новостях. Герцог же, без бутылок и фисташкового мороженого, остается на заднем плане. И даже Ципи не может соревноваться с колоритной Сарэле.

Те из нас, кто опасался, что Нетаньяху накануне выборов спровоцирует новую войну, могут утешиться тем, что бутылки всё же лучше битв.