БИНЬЯМИН Нетаньяху вызывает у меня жалость. Я был десять лет депутатом Кнессета и помню, как обидно выступать перед пустым залом.

Его матерые последователи –остатки магнатов казино и выгоревших правых сионистов – сидели на галерее, а разбухшая израильская делегация – в зале, что лишь подчеркивало его пустоту. Удручающая картина.

Насколько иной была встреча президента Хасана Рухани! Зал был переполнен, Генеральный Секретарь и другие высокопоставленные лица вскакивали с мест, чтобы поздравить его после выступления, международные СМИ требовали новых и новых интервью.

Неудача Нетаньяху объясняется в немалой степени невезением. Выступление пришлось на конец сессии, все спешили домой или в магазины, никому не хотелось выслушивать еще одну лекцию по еврейской истории. Хватало их и так.

Еще хуже, что выступление оказалось в тени всемирного потрясения: закрытия федерального правительства. Авария прославленной американской системы управления – нечто вроде административного 9/11 – приковала к себе внимание. А Нетаньяху? Это кто такой? Тема совсем иной весовой категории.

ВОЗМОЖНО, в реакции делегатов на нашего премьера был и некоторый элемент злорадства.

На Генеральной Ассамблее прошлого года он взял себе роль школьного учителя, придя на трибуну с примитивным «учебным пособием»: рисунком Бомбы, по которой он провел красную черту.

Несколько недель израильская пропаганда внушает мировым лидерам, что они по-детски наивны или просто глупы. Они, похоже. отнеслись к этим словам без достаточного уважения. Возможно, они укрепились в своем представлении, что израильтяне (или еще хуже, евреи) заносчивы, самонадеянны и высокомерны. И очередная надменная речь была совсем некстати.

Это крайне прискорбно. Прежде всего, для Нетаньяху. Сколько сил он вложил в нее! Ведь для него речь перед Генеральной Ассамблеей (или перед американским Конгрессом) как главное сражение для генерала. Для него – это историческое событие. Он живет от речи до речи, взвешивая заранее каждую фразу, отрабатывая жесты и интонации, как искусный актер свою роль.

И вот он вышел на сцену, великий исполнитель Шекспира со слоавми «Быть или не быть», перед пустым залом, под унизительный храп какого-то джентльмена во втором ряду.

МОГЛА ли наша пропаганда быть не такой занудливой?

Конечно, могла.

Еще не ступив на американскую землю, Нетаньяху знал, что мир вздохнул с облегчением, увидев признаки изменений в позиции Ирана. Даже если бы он был уверен, что аятоллы обманывают (это он и высказал, как обычно), было ли разумно выступить в роли серийного осквернителя праздника?

Он мог бы сказать: «Мы приветствуем новую тональность, исходящую из Тегерана. Мы благосклонно выслушали речь господина Рухани. Как и весь мир, представленный этим Высоким Собранием, мы хотим надеяться, что его слова непритворны и что в ходе серьезных переговоров с руководством Ирана может быть найдено эффективное решение.

Мы, однако, не может исключить того, что обворожительные слова – лишь дымовая завеса, и что внутренние враги господина Рухани продолжают создавать ядерную бомбу, угрожающую нам всем, и поэтому мы все ожидаем, что переговоры будут вестись с величайшей предусмотрительностью».

В музыке важнее всего тон.

НО ВМЕСТО этого наш премьер-министр вновь выступил с угрозами – еще более откровенными, чем прежде – нанести удар по Ирану.

Он размахивал револьвером, в котором, как всем известно, нет патронов.

Возможности нападения на Иран – как я уже много раз утверждал – никогда не существовало. География, мировая политическая и экономическая обстановка, его невозможным.

Но даже если бы в какой-то момент оно было реально, сейчас об этом не может быть и речи. Весь мир против такой атаки, и американское общество совершенно определенно против.

Акция Израиля, действующего в одиночку перед лицом решительного американского несогласия, столь же вероятна, как создание израильского поселения на Луне. Это, вроде бы, невозможно.

Не могу судить о военной реальности такой атаки. Осуществима ли она? Способны ли наши ВВС произвести такое нападение без американского содействия и поддержки? Даже в случае положительного ответа, политическая обстановка ее исключает. И наши военачальники совершенно не заинтересованы в такой авантюре.

АПОГЕЙ речи Нетаньяху – его грандиозное заявление: «если мы останемся один, мы будем действовать в одиночку!»

Что это мне напомнило? В конце 1940 года в Палестине – и, я полагаю, повсюду в Британской империи – появился великолепный пропагандистский плакат. Франция пала. Гитлер еще не напал на Советский Союз, США еще не решили вмешиваться. На плакате был изображен бесстрашный Уинстон Черчилль рядом с лозунгом: «Тогда – в одиночку!»

Нетаньяху помнить этого не может, хотя он, кажется, одарен способностью помнить то, что было до его рождения. Я называю это: «Альцгеймер наоборот» – ясное воспоминание о вещах, которых никогда не было. (Однажды он подробно рассказал, как он, когда еще был мальчишкой, разговаривал с британским солдатом на улицах Иерусалима, хотя последний британский солдат покинул страну за год до его рождения).

Фраза, которую искал Нетаньяху, была произнесена в 1896 году – том самом, когда Герцль опубликовал свой эпохальный труд “Der Judenstaat” («Еврейское государство»). Некий британский государственный деятель отчеканил слова: «Прекрасная изоляция», чтобы охарактеризовать политику, которую вела Британия при Бенджамине Дизраэли и его преемнике.

Фактически, это выражение возникло еще раньше в Канаде. Какой-то политик, говоря о британской изоляции во время наполеоновских войн, сказал: «Никогда Остров Императрицы не выглядел так величественно – он стоял отдельно, и его одинокое величие было великолепно!»

Видит ли Нетаньяху в себе воплощение Уинстона Черчилля, гордо и бесстрашно готового сразиться с континентом, захваченным нацистами?

Где же в таком случае место для Барака Обамы?

МЫ ЗНАЕМ, где: Нетаньяху и его сторонники постоянно напоминают нам об этом.

Обама – это современный Невиль Чемберлен.

Чемберлен Умиротворитель. Человек, размахивавший клочком бумаги осенью 1938 года и провозгласивший: «Я привез вам мир!» Человек, который едва не привел к гибели свою страну.

По этой версии истории, сейчас мы оказались перед лицом Второго Мюнхена. Перед повторением позорного соглашения Адольфа Гитлера, Бенито Муссолини, Эдуарда Даладье и Невилла Чемберлена, в результате которого Судетская область, принадлежавшая Чехословакии, но населенная немцами, была передана нацистской Германии, оставив маленькую демократическую Чехословакию без защиты. Через полгода Гитлер вторгся и оккупировал Чехословакию. А еще через несколько месяцев, когда он напал на Польшу, разразилась Вторая мировая война.

Исторические аналогии всегда опасны, особенно в руках политиков и комментаторов со специфическими историческими знаниями.

Посмотрим на Мюнхен. Если следовать аналогии, место Гитлера занял Али Хаменеи или, возможно, Хасан Рухани. Но есть ли у него самая мощная военная машина в мире, какая уже была у Гитлера в то время?

И выглядит ли Нетаньяху как Эдуард Бенеш, чешский президент, который дрожал перед Гитлером?

Напоминает ли президент Обама – Чемберлена, лидера ослабевшей и почти беззащитной Британии, которой отчаянно не хватало времени для перевооружения? Готов ли Обама сдаться фанатичному диктатору?

А, может быть, Иран, поставленный на колени болезненными международными санкциями, которые были продиктованы Америкой, готов укоротить – или делает вид, что готов – свои ядерные амбиции?

(Кстати, мюнхенская аналогия еще более нелепа, если приложить ее, как недавно делали в Израиле, к американо-российскому соглашению по Сирии. В таком случае, Башару Асаду принадлежит роль победившего Гитлера, а Обаме – наивного англичанина с зонтиком. Но ведь именно Асад отказался от бесценного химического оружия, а Обама не предложил ему ничего, кроме отсрочки военных действий. Очень странный «Мюнхен».)

ВЕРНЕМСЯ в реальный мир: ничего прекрасного в теперешней изоляции Израиля нет.

Наша изоляция означает слабость, утрату влияния, снижение безопасности.

Государственный деятель ищет союзников и партнеров, укрепляет международные позиции свой страны.

Нетаньяху в последнее время цитирует наших древних мудрецов: «Если я не сам за себя, то кто за меня?»

И забывает продолжение той же фразы: «Но если я за себя, кто я такой?»

На сайте «Гуш Шалом» опубликован русский перевод книги Ури Авнери «Другая сторона медали», написанной по горячим следам войны 1948 года, участником которой он был.

http://zope.gush-shalom.org/home/ru/other-side-of-coin-russian.pdf