В четверг вечером я не мог думать ни о чем, кроме Ливии.

Сперва я услышал леденящую кровь речь Муаммара Каддафи, в которой он обещал взять за несколько часов Бенгази и утопить мятежников в крови.

Я был очень обеспокоен – просто взбешен – поведением международного сообщества и особенно Соединенных Штатов, тративших дни и недели драгоценного времени на пустословие, пока диктатор вновь захватывал Ливию кусок за куском.

Затем случилось почти невероятное: созванное за один час заседание Совета Безопасности ООН, на котором безо всяких речей была единодушно прията резолюция, призывающая к военному вмешательству.

Сцены, последовавшие затем на центральной площади Бенгази и переданные в прямом эфире Аль-Джазирой, воскресили в моей памяти площадь Муграби в Тель-Авиве 29 ноября 1947 года сразу же после принятия Генеральной Ассамблеей ООН резолюции о разделе Палестины между еврейским и арабскими государствами. Неповторимое чувство радости и облегчения.

КОЛЕБАНИЯ США и других стран относительно военного вмешательства в Ливии были скандальны, даже чудовищны.

Мое сердце с ливийским народом (на иврите слово «либи», созвучное Ливии, означает «мое сердце»).

Для меня «невмешательство» – бранное слово. Оно напомнило мне о гражданской войне в Испании, когда я был еще мальчишкой.

В 1936 году испанская республика и испанский народ стали жертвами отвратительного нападения генерала Франциско Франко с привезенными из Марокко войсками. Эта война была омерзительно кровавой со множеством неслыханных зверств.

Франко получал действенную помощь от нацистской Германии и фашистской Италии. Германская авиация терроризировала испанские города. Бомбардировку Герники запечатлела на все времена картина Пабло Пикассо. (Рассказывают, что когда нацисты через несколько лет оккупировали Париж, эта картина вывели их из себя, и они кричали Пикассо: «Это твоя работа?» – «Нет, это ваша работа» – спокойно ответил он».

Западные демократии упорно отказывались помочь республике и придумали термин «невмешательство». «Невмешательство» означало на практике, что Великобритания и Франция вмешиваться не станут, тогда как Германия и Италия вмешивались самым наглым образом. Единственным иностранным государством, оказавшим помощь осажденным демократам, был Советский Союз. Как нам стало известно впоследствии, сталинские агенты воспользовались ситуацией, чтобы устранить своих соратников по борьбе: социалистов, синдикалистов, либералов и других.

Тогда эта война казалась несомненным сражением добра с абсолютным злом. Идеалисты со всего мира вступали в «Интернациональные бригады» республики. Если бы я был на пару лет старше, я тоже без колебаний пошел бы туда добровольцем. В 1948 году, во время нашей войны, мы воодушевленно пели гимн «Интернациональных бригад».

ДЛЯ ТЕХ, кто жил во время Холокоста, и особенно для евреев, никаких сомнений быть не могло.

Когда война закончилась и стали вырисовываться кошмарные масштабы геноцида, возник гневный протест, эхо которого звучит до сих пор.

«Где был весь мир? Почему союзники не разбомбили железнодорожные пути к Аушвицу? Почему они не уничтожили газовые камеры и крематории авиационными ударами?»

Удовлетворительных ответов на эти вопросы нет до сих пор. Известно, что министр иностранных дел Англии Энтони Иден обратился к президенту Франклину Рузвельту с вопросом: «Что мы будем делать с этими евреями [которым удалось бежать]?» Мы знаем, что союзники до смерти боялись, как бы их не сочли «воюющими за евреев», какими их день и ночь представляла нацистская пропаганда. Немцы сбрасывали на американские позиции в Италии листовки с изображением уродливого крючконосого еврея, заигрывающего с американской блондинкой, и надписью: «Пока ты здесь рискуешь жизнью, еврей в твоем доме соблазняет твою жену!»

Использование военной силы, чтобы предотвратить уничтожение нацистами немецких евреев – и цыган – было бы несомненным вмешательством во внутренние дела Германии. И с большой убедительностью можно было бы доказывать, что другим странам, а тем более их вооруженным силам до этого нет дела.

Можно ли было произвести такую операцию? Да или нет? И если ответ утвердительный, то почему его можно отнести к Адольфу Гитлеру и нельзя – к трипольскому фюреру?

ЭТО, конечно, уводит нас прямо в Косово, годе возник тот же вопрос.

Когда Слободан Милошевич совершал геноцид, зверски изгоняя целый народ. Косово было частью Сербии, и Милошевич утверждал, что это – внутреннее дело его страны.

Когда его действия вызвали всемирное возмущение, президент Билл Клинтон решил подвергнуть Сербию бомбардировке, чтобы вынудить Милошевича уйти. Номинально, это была акция НАТО. Цель была достигнута: косовары вернулись в свои дома, и сейчас существует независимая республика Косово.

Тогда я радостно аплодировал этой акции к огорчению моих друзей из левого лагеря в Израиле и по всему миру. Они утверждали, что эти бомбардировки – преступление, в особенности, если проводятся НАТО, которое было для них всех орудием дьявола.

Я отвечал, что для предотвращения геноцида готов заключить союз хоть с дьяволом.

Это же можно сказать и о сегодняшнем дне. Мне всё равно, кто положит конец войне, которую Каддафи развязал против собственного народа, и кто остановит налеты его авиации. Будь то ООН, НАТО или только США – любой, кто это сделает, заслуживает благодарности.

Несколько дней назад, когда Каддафи, как и раньше, убивал своих сограждан, мне встретилась статья американской журналистки, которую я уважаю и ценю. Она яростно набросилась на идею установить над Ливией запретную для полетов зону, в особенности потому, что сторонником этой идеи был мерзкий Пол Вулфовиц.

Это, кажется, породило внутренний конфликт в США. Если крайне правые (называемые почему-то «консерваторами») – «чаёвники», «неоконы» и им подобные – выступали за введение такой зоны, политически корректные «либералы» (еще один занятный термин) возражали против нее.

Людей убивает беспощадный полубезумный диктатор, целая страна катится в тартарары, – какое отношение это имеет к американской внутренней политике? И почему моих друзей занесло не в тот угол?

И опять Обама проявил себя во всём блеске, произнося верные слова и производя ошибочные действия, либо вообще ничего не делая.

Он велел Каддафи убираться, а потом равнодушно смотрел на тирана, который не только никуда не убрался, а обрушился на свой народ. Его министр иностранных дел объяснял всем и каждому, какой немыслимо сложной операцией окажется введение запретной для полетов зоны, а его генералы предостерегли против начала еще одной войны, которую они не смогут вести. Всемогущие Соединенные Штаты Америки предстали не «великой», а совсем невеликой державой, не способной провести даже ничтожную военную операцию против никчемных ВВС игрушечного диктатора. Любой израильский командир ВВС завершил бы всё дело за полдня.

«Мы – не мировой жандарм», – утверждают американские политики. Но ведь именно этим и является сверхдержава – ее мощь налагает ответственность.

Жалкое зрелище, которое явило собой администрация Обамы в этом кризисе, наглядно свидетельствует, что США более не сверхдержава, а просто большая страна, стремящаяся сохранить за собой источники нефти, опираясь на удобных для нее королей и эмиров. Печальный вывод, если вспомнить о малодушной капитуляции перед израильским «правым» лобби и вето в Совете Безопасности, наложенное на резолюцию против расширения поселений.

Циники скажут, что американцы фактически хотят сохранить Каддафи, чтобы он продолжал снабжать их нефтью, точно так же, как они поддерживают автократические режимы Саудовской Аравии и Бахрейна, подавляющие собственные народы и продолжающие распоряжаться нефтью, как своей личной собственностью.

«Невмешательство» передало испанский народ в ласковые руки Франко и оберегало Гитлера на самых уязвимых этапах его подготовки к войне. Но, с другой стороны, прямое вмешательство отправило Милошевича на скамью подсудимых для военных преступников.

Я ХОЧУ высказать свою позицию с предельной ясностью.

Доктрина невмешательства во внутренние дела других стран, когда речь идет о геноциде или массовых бойнях, умерла и должна быть похоронена, прежде чем труп начнет смердеть.

В этот момент истории долг всех стран предотвратить зверства, постоянно совершаемые преступными правительствами в отношении собственных граждан. Эта обязанность возложена на международные, такие как ООН, но если они с ней не справляются, как это часто бывает, исполнить долг должны отдельные страны или группы стран. Включающая 22 страны Лига арабских государств, к своей чести, безоговорочно высказалась за военное вмешательство против Каддафи – хотя и не против других арабских тиранов, часть которых проголосовала за эту резолюцию.

Несколько веков назад было решено, что захват пиратов и суд над ними является обязанностью любой страны, независимо от того, где и в отношении кого это преступление было совершено. Этот принцип должен быть сейчас применен к преступлениям, совершаемым режимами в отношении своих граждан. Муаммар Каддафи должен быть захвачен и предан суду.

Человечество движется к цивилизованному мировому порядку, но «невмешательство» ведет его в противоположном направлении.

Резолюция Совета Безопасности, принятая в безотлагательном порядке в этот четверг – исторический шаг. Я представил себе французские самолеты, взлетающие с аэродромов через несколько минут после подсчета голосов в Совбезе. Этого не произошло, но Ливия спасена, и участь Каддафи предрешена.

А в международном лексиконе слово «невмешательство» стало бранным.