Таксист рассказал мне, что несколько лет назад он жил по соседству с Ашером Ядлиным, человеком, оказавшемся в центре крупного коррупционного скандала, который разоблачил мой журнал «Хаолам Хазе» (Сей мир). «Как мы были тогда шокированы, – восклицал он. – Мы поверить не могли, что такое может случиться! А посмотрите, что происходит сейчас!» Он имел в виду скандал, разразившийся из-за «Холиленда» – гигантского строительного проекта в Западном Иерусалиме, в котором замешаны бывший премьер-министр, два бывших мэра и целая колода воротил делового мира и чиновников высшего ранга: дело о взятках в сотни раз превосходящее историю с Ядлином.

Пока я ждал своей очереди, ко мне подошел сухонький старичок (оказалось, что он лишь на год младше меня) в шапочке для гольфа и стал рассказывать мне историю своей жизни. «Я был участником восстания в Варшавском гетто», – начал он. Я стал искать возможность от него увильнуть, но пока раздумывал, как это сделать, его рассказ увлек меня.

Когда в 1943 году началось восстание в гетто, он жил напротив дома легендарного командира, Антека Цукермана, на знаменитой улице Мила. Тогда ему еще не было и 18-ти лет. Ему каким-то образом удалось выжить (я так и не узнал, каким), и он очутился в центральной варшавской тюрьме, где немцы ежедневно казнили заключенных. Поскольку евреев к тому времени не осталось, жертвами были поляки – священники и интеллигенты.

В августе 1944 года, когда вспыхнуло большое Варшавское восстание, повстанцы освободили его из тюрьмы. Восставшие принадлежали к двум лагерям. Одной из них была правая и антисемитская «Армия крайова», а левые включали социалистов и коммунистов. Яцека (как его тогда звали) освободили правые, но они обращались с ним хорошо, выдали ему оружие и бело-красную нарукавную повязку.

Польские повстанцы не сотрудничали со стоявшими поблизости русскими («Русских они ненавидели больше, чем немцев», – сказал Яцек). Сталин остановил свои силы, и после 63 дней борьбы с немцами повстанцы были вынуждены капитулировать. Яцек и другой еврейский парень нашли какой-то подвал в разрушенном гетто, где скрывались десять месяцев до прихода Красной армии.

Всё это он рассказывал мне, приблизив свои голубые глаза, пока мы ждали очереди, и я ощущал, как ему досадно наспех говорить о том, на что не хватило бы и целого дня. Я был рад узнать, что кто-то пишет о нем книгу.

Посреди его рассказа к нам подошел человек лет 60-ти и сказал, что он дважды голосовал за меня. «Я не разделяю ваших взглядов, – по секрету сообщил он мне, – но хочу, чтобы в Кнессете заседали умные люди». Признаюсь, что такой мотив был для меня нов.

Перед тем, как возвратиться домой, я заглянул в соседний магазин и встретил там женщину, с которой познакомился лет 40 назад, когда ее муж вел «Камерный квартет»: возможно, самую выдающуюся группу сатириков во всей истории Израиля. Ее родственник, Йехель Калишай, был преданным секретарем Менахема Бегина и прославился не какими-то личными достоинствами, а беззаветной верностью своему шефу. Мы бегло сравнили Израиль, каким он был, с тем, каким он стал.

Таксист, который вез меня назад, рассказал, что недавно вернулся в Израиль из Лас-Вегаса. Он отправился в США вслед за женой, которая была одним из сотрудников Нетаньяху в бытность его израильским послом в ООН. Прожив несколько счастливых лет в столице азартных игр, он оказался в числе 17 тысяч человек, одним махом уволенных компанией. Проторчав без работы семь месяцев, он решил съездить в Израиль на семейное торжество по случаю чьей-то свадьбы, увидел, что израильская экономика процветает, и решил пока здесь остаться. Над такси развевался флажок Израиля, и водитель выглядел вполне довольным.

ТАКОЙ получилась у меня случайная выборка израильтян накануне Дня независимости 2010 года. Воспоминания о Холокосте, ностальгия по прежнему невинному Израилю, возмущение коррупцией и экономическое процветание в то время, когда мир завяз в экономическом кризисе. Ни слова о мире. Ни слова об оккупации.

Если бы я спросил этих людей, что они об этом думают, то, вероятно, получил бы один и тот же ответ: мир вещь хорошая, мы хотим мира, ради мира мы готовы вернуть оккупированные территории и даже Восточный Иерусалим, и пошли эти поселенцы куда подальше вместе со своими поселениями. Но что поделаешь? У нас нет партнера. Арабы не хотят мира, и поэтому мира здесь не будет: ни завтра, ни через десять лет, ни через пятьдесят. Так обстоят дела.

Если бы я провел тот же час в похожей компании в Рамалле, ответы оказались бы примерно такими же. Горькие воспоминания об арабской катастрофе Накба, разгневанность коррупцией высших кругов, возможно, даже некоторое удовлетворение улучшением экономической ситуации на Западном берегу. И полное неверие в достижимость мира. Они бы, конечно, сказали: "Израильтяне не хотят мира, и с этим ничего не поделаешь. Так обстоят дела".

Если Барак Обама и его помощники намерены, как сейчас представляется, приложить серьезные усилия к достижению мира, они должны были бы в первую очередь уделить внимание именно этому. Перед тем, как перейти к решению трудных проблем миротворчества, необходимо преодолеть глубокое недоверие между сторонами. Каждая из сторон совершенно уверена, что другая не стремится к миру, и может подтвердить это десятками реальных примеров.

Отсутствие доверия – это результат 120 лет конфликта, бесконечной цепи насилия, войн и кризисов, в которых каждая из сторон обвиняет другую. Палестинцы видят в израильтянах захватчиков, а израильтяне в арабах – людоедов с ножами в зубах.

В таком отсутствии доверия есть нечто утешительное: если нет никакого шанса на успех, то и делать ничего не нужно. Нет необходимости подниматься, действовать, выходить на демонстрации, что-то менять. Ничем тут не поможешь. Так обстоят дела.

НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ назад два известных американца опубликовали важный документ.

Збигнев Бжезинский был советником по национальной безопасности при президенте Картере. Его считали ястребом, но, прежде всего, реалистом. Он сыграл важную роль в сближении Китая с Соединенными Штатами, вооружал афганских муджахедов в противостоянии советским оккупантам и был одним из организаторов Кэмп-дэвидской конференции 1978 года, заложившей основы израильско-египетского мира. Там он сыграл партию шахмат с Бегиным. (Не знаю, общались ли они между собой по-польски). Несколько лет назад он обратился к президенту Джорджу Бушу с призывом изменить американскую политику на Ближнем Востоке и, в частности, отказаться от отрицательного подхода к ХАМАСу.

Стивен Соларц – бывший конгрессмен. Еврей из Нью-Йорка, он специализировался на внешней политике и сыграл определенную роль в развитии американских отношений с Северной Кореей и Филиппинами. Много лет назад мне случилось побеседовать с ним, и я был поражен той страстностью, с которой он относился к необходимости мирного урегулирования между израильтянами и палестинцами.

Когда два таких лица выступают с общим заявлением, оно не пройдет в США незамеченным. Но содержание этого документа не менее важно, чем личность его авторов.

Збигнев Бжезинский и Стивен Соларц положили на стол практические и подробно разработанные предложения, включающие следующие шаги:

Президент Обама прибывает в Иерусалим и обращается к израильтянам с трибуны Кнессета.

То же самое он делает Рамалле, обращаясь к палестинцам.

Он выступит с речью в Старом Городе Иерусалима и обратится в ней ко всем народам Ближнего Востока.

И во всех этих выступлениях Обама представит американский мирный план.

Я СЧИТАЮ эту идею блестящей (и не только потому что президент Египта Анвар Садат сделал с немалым успехом такой первый шаг, и не только потому что я сам несколько месяцев назад предположил, что Обаме следовало бы выступить с речью в Кнессете). Это разумный, практичный и осуществимый акт.

Много лет я считал, прямой диалог лицом к лицу без участия третьей стороны незаменимым. Мир – основа жизни двух народов, и сам механизм миротворчества может внести вклад в примирение. Кроме того, если вовлечена третья сторона, каждый участник обращается к ней, а не к своему оппоненту, максимально ужесточая свою позицию, чтобы иметь в дальнейшем возможность для маневра.

Опыт Осло доказал правильность такого подхода. Соглашение было достигнуто за спиной американцев и всего мира в ходе прямых переговоров без посредников. Норвежцы играли лишь роль тактичных хозяев. История свела дух отважных лидеров – Ясира Арафата и Ицхака Рабина – которые могли бы двинуться дальше в направлении подлинного мира.

Но соглашение провалилось. Если одна из сторон несопоставимо сильнее другой, сильного одолевает искушение навязать свою волю. Рабина убили при стечении народа. Арафат умер при обстоятельствах, практически не оставляющих почвы для сомнения в том, что и он был убит. В такой ситуации участие третьей стороны – Соединенных Штатов – становится необходимостью.

Говорят о «навязанном мире», но это выражение ошибочно. Невозможно навязать мир народу, который мира не желает: в лучшем случае появятся лишь подписи на документе, не имеющем ни малейшего шанса на реализацию.

Задача США состоит не в том, чтобы «навязать», а в том, чтобы «убедить», и я не придаю этому слову циничного оттенка.

«Убедить» – это значит привести израильское и палестинское общественное мнение к убеждению, что мир возможен, что он нужен и другой стороне. И что будет участник, который проследит за тем, чтобы условия соглашения соблюдались в полной мере, который гарантирует безопасность сторон в краткосрочной и долгосрочной перспективе. А главное, что каждая сторона должна получить от этого выгоду.

В Израиле Обама должен принять во внимание реальные опасения народа, пережившего Холокост, должен вновь заронить семена надежды, породить веру в то, что для Израиля есть место в семье ближневосточных наций, повысить уверенность в том, что США не оставят Израиль в беде при любом будущем кризисе, но также предупредить об огромной опасности, перед лицом которой окажется Израиль, если решение, основанное на создании двух государств для двух народов, не будет реализовано в самое ближайшее время.

В Палестине он должен будет принять во внимание опасения народа, перенесшего травму Накбы и оккупации; открыть перспективу осуществления палестинской надежды на независимость в течение двух лет; гарантировать, что США не допустят этнической чистки, но также обратить внимание на существующую для них экзистенциальную угрозу, если палестинское государство не возникнет рядом с Израилем в скором времени. Он также должен будет отменить наложенное США вето на примирение между Фатхом и ХАМАСом.

Обоим народам Обама должен предложить справедливый, сбалансированный и реалистический план мирного урегулирования, разработанный до мельчайших деталей и с разумным, но твердо установленным сроком осуществления – план, который позволит каждой стороне заявить о своей победе.

ОБАМА наделен немалыми талантами, но более всего – талантом убеждать. Его слова способны вызвать глубочайший эмоциональный отклик в людях и народах. Я надеюсь, что он воспользуется своим талантом во благо двух исстрадавшихся народов на этой измученной земле.

В 62-годовщину основания Государства Израиль я не могу представить себе более отрадного подарка.