Представьте себе, что американский политик встает и заявляет: «Соединенные Штаты основали английские протестанты, которых преследовали в Европе за их пуританскую веру. Поэтому Соединенные Штаты – англосаксонское пуританское государство.

Но Соединенные Штаты, кроме того, демократическая страна. Поэтому люди другого происхождения: коренные американцы, африканцы, латиноамериканцы, азиаты и евреи обладают в ней равными правами, но должны помнить, что Соединенные Штаты – это национальное государство англосаксов, а у них есть свои национальные государства».

Далеко хватил? Действительно – американскому политику и в страшном сне не привиделось бы выступить с такой речью, даже если подобные мысли навещают его.

А если сказать подобное в Израиле – никто и глазом не моргнет.

Ципи Ливни на этой неделе отличилась как раз таким образом. Она решила побеседовать со старшеклассниками: излюбленная аудитория для политиков, понимающих, что многим школьникам все равно, и они будут покорно слушать, что бы им ни говорили. И вот, стоя перед юношами и девушками, которым через год-другой идти в армию, Ципи излила им свою душу.

Израиль, сказала она, страна еврейская и демократическая. Ее арабские граждане пользуются всеми правами, но они должны понимать, что живут они в еврейском национальном государстве, хотя принадлежат к другому народу, и их национальным государством станет Палестина, которая, возможно, будет создана.

Это заявление не вызвало бури ни в классной комнате, ни в большой прессе. Оно не противоречит убеждениям большинства израильтян. Общество согласно с тем, что Израиль – еврейское государство, и что его арабские граждане в нем не более чем меньшинство, с присутствием которого приходится мириться.

Особенность Ципи Ливни в том, что она всегда делает упор на словах «национальное государство», ставших ее фирменной маркой, и повторяет их при любой возможности. Они придают ее выступлениям определенную респектабельность и ореол глубокомыслия, отличая их от выступлений Эхуда Ольмерта, Биньямина Нетаньяху и Эхуда Барака, которые, конечно, думают то же самое.

НИКТО НЕ СТАНЕТ ОТРИЦАТЬ, что современный мир разделен на национальные государства, а ближайшее подобие всемирного парламента называется «Организацией Объединенных Наций», имея в виду объединение национальных государств. Остается лишь ответить на вопрос, что же такое – «национальное государство»?

В исторической перспективе, национальное государство явление довольно новое. Всего лишь сто лет назад большие части Европы входили в многонациональные империи, которые объединяла не национальная идентичность их подданных, а династия. Австрийская империя, как и царская Россия, включала более десятка наций.

Само понятие «национальной идеи» выкристаллизовалось фактически лишь в 18-ом веке. Теоретики стали все чаще приходить к заключению, что сообщество людей, имеющих одинаковое происхождение, единую культуру, общий в большинстве случаев язык и, обычно, единую территорию, должно образовать принадлежащее лишь ему собственное государство и получить национальную независимость.

Время зарождения этих идей не было случайным. По всей Европе развивались системы народного образования, прививавшие национальное самосознание. Словаки и словенцы спрашивали себя, почему они должны быть подданными австрийской короны, а литовцы и латыши перестали считать естественным угнетение со стороны русского царя. В то же время экономика и технический прогресс требовали, чтобы размеры государств были достаточными для развития современной экономики и содержания армии, способной защищать своих граждан (а, возможно, и нападать на соседние страны).

Классическим национальным государством была Франция, в которой сформировалась французская нация с собственным взглядом на мир и национальной гордостью. Она насаждала свой язык и культуру среди народов, становившихся ее частью добровольно или насильно. Это были эльзасцы на Востоке, корсиканцы – на юге, баски – на Западе и бретонцы – на севере. Британская нация абсорбировала шотландцев, уэльсцев и часть ирландцев. Поглощенные народы обычно смирялись с таким положением и даже начинали гордиться принадлежностью к новой нации. Корсиканец Наполеон Бонапарт был, прежде всего, французом, а еврей Бенджамин Дизраэли строил Британскую Империю.

Это было время расцвета государств-наций: насколько возможно однородных, относившихся к меньшинствам, в лучшем случае, терпимо или открыто их преследовавших, требовавших ото всех подчинения интересам нации и не проявлявших высокой нравственности в своих отношениях с другими национальными государствами.

Похоже, что Ципи Ливни нашла свой идеал именно в таком устройстве общества, но мировое развитие ушло с тех пор далеко вперед: государство-нация не умерло, но преобразилось до неузнаваемости.

Соединенные Штаты – это тоже национальное государство, но совсем не такое, о котором мечтает Ципи Ливни.

Американская нация включает всех граждан Соединенных Штатов. Литовцы, аргентинцы и вьетнамцы становятся членами американской нации с момента приобретения гражданства. Наследие Вашингтона и Линкольна передается им вместе с паспортом, и никто не требует от них сменить свою религию или цвет кожи.

Несомненным подтверждением успеха этой системы явилось избрание на пост президента Барака Обамы – внука мусульманина из Кении. В ходе бурной избирательной кампании никто всерьез не упрекнул Обаму в том, что он – не полноценный американец.

Эту современную нацию объединяют американский флаг и американская конституция. Ее президент принимает присягу верности не Отечеству, а Конституции. Важны не цвет кожи, не происхождение, а гражданство. Даже к требованию о том, чтобы гражданин владел английским хотя бы на начальном уровне, сейчас уже не относятся с прежней строгостью, а сокращение “WASP” (белый англосакс и протестант) – стало ироническим.

Эксперты по демографии предсказывают, что не за горами время, когда белые европейского происхождения станут в национальном государстве Америка меньшинством, но эта новость не вызвала ни особой тревоги, ни озлобления.

Все понимают, что будущее и прочное положение американской нации не зависят от религии и расы живущих в ней людей. Поэтому в Америке нет никакой «демографической проблемы», и невротиков-демографов вроде Арнона Софера там сочли бы тронутыми.

ЗДЕСЬ, как и в некоторых других областях, Америка может служить миру примером.

В Европе продолжают существовать национальные государства старого образца. Даже после Второй мировой войны, когда европейцы очнулись от смертельного нацистского угара и пришли к выводу о необходимости создать единую Европу, они отвергли идею объединенной европейской нации, наподобие американской, и создали не «Соединенные Штаты Европы», а Европейский Союз, в который вошло большое число национальных государств. Но двести лет назад немец или француз не поверили бы своим глазам, пройдясь сегодня по Унтер-ден-Линден или Елисейским полям.

Европейские нации меняются. Они открыты миру, а идея однородной нации, в основе которой общее происхождение, отмирает. Медленно, может быть, слишком медленно, растет терпимость к «посторонним среди нас», и гражданство предоставляется жителям страны разного этнического происхождения, исповедующим разные религии, например, туркам в Германии и африканцам во Франции. Это сложный процесс, который не всегда протекает гладко, но таково общее направление развития.

Необходимо это и для выживания европейских наций. Рождаемость в них снижается, и все меньше остается коренных работников, которые могли бы поддержать экономику и обеспечить поступление налогов, достаточное для выплаты пенсий стареющему населению. Европе нужен постоянный приток новых иммигрантов, которые вольются в европейские нации.

Ангела Меркель не посмеет сказать своим турецким гражданам: «Вы можете пользоваться здесь равными правами, но относитесь вы к турецкому национальному государству». И едва ли можно вообразить Гордона Брауна, говорящего британцам пакистанского происхождения: «Ваше национальное государство – Пакистан».

Арабских граждан Израиля можно сравнить со шведами в Финляндии, которые составляют там 6% населения, но играют важную роль в экономике и других сферах. Все указатели в Финляндии пишутся на двух языках. Финляндия принадлежит всем своим гражданам. Советник Ариэля Шарона Дов Вайсглас как-то сказал: «Мир здесь наступит только тогда, когда палестинцы станут финнами». Точнее было бы сказать: «когда финнами станем мы сами».

Израильских арабов в Кафр Кассеме или Ум-аль-Фахме у Зеленой линии можно уподобить эльзасцам во Франции, живущим там многие поколения. Несколько раз в ходе истории они принадлежали Германии: в последний раз, когда Гитлер присоединил их к Третьему Рейху. Сейчас эльзасцы такие же французы, как и все прочие: они обладают равными правами, а прочие особенности их жизни никого не касаются. Можно ли представить, чтобы Николя Саркози, сам выходец из венгерской знати, заявил, что «национальное государство эльзасцев – Германия»?

НУ КОНЕЧНО, я знаю, что эти примеры к нам не относятся. Мы, евреи, особенные: ведь Бог избрал именно нас.

Но при всем почтении ко Всевышнему и к Ципи Ливни, я должен сказать кандидату от Кадимы: «Уважаемая госпожа, то, что вы говорите, несколько устарело». С тех пор, как в еврейской общине Одессы родился Владимир Жаботинский, прошло 128 лет и много воды утекло в Днестре. Я не уверен, что даже он подписался бы сейчас под вашим заявлением. Когда он писал, что в государстве его мечты «сын араба, сын назарея и мой сын» будут счастливо жить вместе, разве он считал, что это еврейское государство не будет также государством и своих арабских граждан?

Я полагаю, что национальные государства просуществуют еще долго, и, похоже, что современная социальная структура человечества отдает им предпочтение – человеку нужно чувствовать свою принадлежность к той или иной национальной общности.

Но это не будут замкнутые государства, в которых насильственно поддерживается однородность по национально-религиозно-языковому принципу, и враждебные к своим соседям. Новое национальное государство будет открытым и космополитическим государством всех своих граждан, уважительно относящимся к меньшинствам. Оно будет включено в региональные структуры, станет частью мировой экономики и участником совместной борьбы за сохранение нашей маленькой планеты.

Речь, конечно, о будущем, но не должно ли оно начаться уже сегодня?